Глава 10. Адмирал черпачного флота или про Колю Выдригана

Коля подвох  чувствовал загодя. Так ведь всего и не упредишь. А ведь пытался. Иногда помогало. Вспомнился колхозный балбес-киномеханик в «Городнем Велетне», который приезжал показывать курсантам и местной молодежи киношку. Вообще-то кино катили на улице, в клубе жили курсанты. Осень была теплая и сухая, но напротив клуба в таком сушняке почему-то все время стояла лужа по колено. Весь «Городний Велетень» в ирригационных каналах и, похоже,  когда-то проложили в деревеньку трубу-водовод, да кто теперь упомнит. Забыли. А кому оно надо. Стоит лужа и  стоит. Курсантам фильм бесплатно, а детворе из соседних деревенек -  в зависимости от настроения  киномеханика. Завоевать благосклонность благодетеля особого труда не составляло. Имелся у него третьего, и надо думать самого большого размера,  разводной ключ, который балбес  для собственной забавы и  на радость детишкам бросал в эту самую лужу. Кто принесет ключ, тому сегодня халява. И так раз пять. Пять мест на лавках резервировалась для представителей местных аборигенов. Тех, кто право на это заслужит. Остальным кино смотреть тоже не возбраняется, но за десять копеек или с ветвей окружающих импровизированный кинозал деревьев. Картина эта Коле вспоминается часто. Чаще, чем хотелось бы. Уж очень напоминает повседневную жизнь, в которую окунули обстоятельства. В кино не желаете? Нет уж, благодарствуйте.

И ведь чуть не поступил с братом в Киевское суворовское, да вовремя одумался. Не думал Коля, что доведется носить форму, да пришлось. Когда не стало отца, выбора больше не оставалось. Мореходное училище имени приснопамятного лейтенанта Шмидта за забором отцовского забора или мореходка имени  Крузо и Гулливера, но это  подальше, на другом конце цивилизации. Если бы знать разницу, может, и выбор был бы другим.  А так отдал Коля предпочтение «централке».

Хотел Коля учиться на радиотехнической специальности. Уж очень подружкам сестры нравились транзисторные приемники, что мастерил Коля. А может, и не приемники вовсе нравились, кто девчонок этих разберет. Попал Коля на мандатную комиссию, это где облаченные доверием товарищи должны принять решение о пригодности кандидата представлять интересы Родины за ее рубежами, и в этом самом месте впервые понял, какова зияющая пропасть между его  представлениями о жизни и действительностью, воспеваемой в произведениях социалистического реализма. А ведь в обоих случаях было что-то неуловимо общее.
- Мы поздравляем Вас, Николай Захарович, с успешной сдачей вступительных экзаменов и всякое такое. Позвольте заверить Вас в глубочайшем и искреннем…. Однако Николай Захарович, накладочка вышла, вот-с… У вас проблема с судовой радиосвязью, а в училище ко второму курсу нужно принимать 120 знаков в минуту. Это Николай Захарович 120 буковок или цифирек. По две штучки в секунду. И долго так принимать надо.. -  А потом, с большей, видите ли, скоростью… 
Закончилась эта просветительская беседа тем, что присутствовавший  по воле обстоятельств на заседании комиссии  капитан-лейтенант Грибков прекратил  Колины мучения заявлением, что берет он Колю к себе в восьмую роту электромехаников. И понял Коля, что будет заниматься не любимым радиоделом, а будет учиться вкручивать лампочки и ремонтировать утюги. Но ключ из лужи он кажется, достал.  Потому что выдали Коле форму и стали от него якобы уполномоченные на то лица требовать, чтобы стал он похож на курсанта. Примерно на такого, как изображен на плакатах с образцами форменной одежды во дворе первого учебного корпуса – морда топором и по жопу деревянного… Были и такие счастливчики.

Это сейчас на шестом десятке Коля похож на папу- генерала. А тогда Коля был похож больше всего на себя самого, и прозвали его - товарищ Дзержинский. За внешнюю схожесть, воспитание, манеру речи и длину шинели. По тем же основаниям, а еще за кажущуюся внешнюю важность, товарищи называли  - Бонифатием. А чтобы не зазнавался, слегка изменив фамилию - Тыдрой, это чтобы не обращаться на Вы, обзывая Выдрой. А вот командиры всякие разные, начиная от старшины группы, к вящей Колиной печали, хотели, чтобы Коля был похож на того самого курсанта, что с плаката и тогда Коля понял, чтобы все удовлетворились имеющимся, будет достаточно быть похожим на своих сотоварищей. И обрезал Коля себе шинель. Да ни как-нибудь по колено, как допускает того устав, и совсем не так, как все, кто не попался, а как казалось старшине роты - по самый копчик. А шинель между тем у Коли была совсем и ничего. Может быть и не такая, как та, что выманил у меня  один из местных придурков курсом кажется младше. Ну да ладно с шинелью этой. Не помогла шинель рябому, о чем жалеть, не помогла бы и мне. Так вот, оценив  приобретенный    модернизацией шинели опыт,  Николашка порешил, что остальные предметы вещевого аттестата носить он будет в таком виде, в каком их выдало государство. Государству так нравится, государство пусть радуется. И надо сказать, что в этом состояла высшая мудрость. Потому что если Коля Выдриган был не единственным, то одним из первых,  которому представители государства стали намекать о необходимости подгонки этого самого обмундирования под фигуру владельца. Надо сказать, что спустя годы я сильно сомневаюсь в мудрости такого совета. Во-первых, это был стиль супер ретро, который в нынешнем столетии нашел своих верных поклонников, во-вторых, видать и с государством нашим было чего-то не так, коль скоро исчезнет оно с лица земли.  После полугода намеков по поводу перешивки формы от Коли отступились. Отступились вообще. Победило Колино ледяное спокойствие. А форму Коля перешьет.  Когда для этого наступят более подходящие времена. У Коли вообще все будет в порядке. Вопреки всему. Без пробежки наперегонки в колхозную лужу за гаечным ключом для киномеханика. Пусть не сразу. На первых порах допекали нарядами, форменной одеждой и прочими прибамбасами службы. А со второго года обучения, когда Коля наверстает  упущенное  и придет время учиться вворачивать лампочки, ремонтировать утюги  а также  торпедные аппараты, Коля будет весьма справным курсантом с вполне заслуженным авторитетом человека, не отмеченного издевательствами над младшими и  подхалимничанием перед старшими.

Первый год обучения Коле достался так же, как и всем. Голодно, холодно, сплошные строевые занятия. И запомнился тщетными попытками родного начальства сделать Колю похожим на представления этого самого начальства, о том каким должен быть курсант. Коля не возражал и следовал этим требованиям с маленькими поправками, которые на его взгляд и не нарушали вовсе однажды кем-то заведенного порядка. Начальству поправки были не очень заметны, либо начальство  делало вид, что поправок этих не замечает. Потому что и начальство в повседневной жизни руководствуется не теми самыми однажды провозглашенными общими для всех правилами, а собственными к ним маленькими поправками. А иногда и не очень маленькими.

Коля рано усвоил, что всеобщее следование уставам и к тому же «в ногу» -  это всего лишь миф. Ибо порядки заводятся для всех, а следуют им те, кто не может правилам этим противостоять. И если капитан третьего ранга Матвиенко рвет курсантам  штаны, то Коле рвать он не будет. Коля ему радости такой не доставит. Вот с шинелью, правда, неловкость вышла. Эффекта ожидаемого не получилось, и на вахте холодно. Потому что если Коля и обрезал шинельку, не совсем под самый копчик, но все-равно коротковато. Потому никто и замечаний не делает, предполагают, наверно, что сам догадается. Да что делать, другой шинели то вовсе и нет.

Ходит Коля в наряды,  получает оценки  не всегда радостные, да что тут уж поделаешь. Вот и сегодня, надо бы нести чертежи, да банный день в роте. А ведь в шинели на голое тело в трусах из второго экипажа в первый совсем не жарко. Интересно, кто бы сказал, трусы из-под шинели не выглядывают? Снежок на улице. Поземка по плацу, во вьетнамских тапочках без привычки уж и совсем не южный берег Крыма летом. Да и душевая в мореходке похоже проектировалась для аборигенов центральной Африки. Когда в одной кабинке открывается кран горячей воды, в соседней льется ледяная.

Помывшись, насколько позволяют обстоятельства, Коля бегом назад в роту. Правда, без тапочек. Тапочки он потерял впотьмах на плацу и искать их будет завтра, а сегодня Коле чертежи готовить Сергею Павловичу Жиртуеву, который считает, что Коле к девушкам рано, и не потому вовсе, что женилка не выросла, а потому, что не сдал Коля детали машин и сопромат.

Вот так вот. Дожидается Коля своей очереди к машине «профессора Светозарова», известного также под названием  как стеклофон, под который приспособлена оконная рама. До полуночи за стеклофоном колдовал Толик Головченко, как разбилось стекло. Ладно не сломали настольную лампу для подсветки. Хорошо на этаже размещалась еще  и  механики. Кажется, рота Матвиенко. Пустуют помещения, курсанты где-то на практике.  А Колины сокамерники, наверное самые отчаянные головы на курсе. Решили вскрыть баталерку соседей. Ценностей там никаких, да ценности и не нужны, но можно снять  оконную раму для стеклофона. Рамы двойные, до лета никто не кинется.  Рота  на стажировке не то на военных кораблях, не то в загранке. Вернутся, снимут раму у нас. Нам тоже в моря уже скоро…

Нехорошие дела решаются споро. Баталерку вскрыли  и раму сняли. Коля с божьей помощью и помощью более опытных сотоварищей до утра и чертежи изготовил. Да закрывая баталерку, оказалось контрольную  ленту с подписью капитана третьего ранга Матвиенко приклеили совсем и неровно. Сказывается отсутствие опыта  и, свойственная  разгильдяям небрежность. Матвиенко уже на следующий день поутру  поднял  шум.  Большой, вселенский. И ушла у Коли душа в пятки, потому что  чужая рама оказалась совсем другого цвета, чем в кубрике, куда вставили ее взамен  поврежденной. Хоть и не Коля ходил за рамой, но при разбирательствах избежать раздачи не удастся. Потому что не принято у нас так. У нас закон стаи. Закон этот существование свое скоро прекратит и не без Колиного участия. А пока он  формулируется так. За сильного и вождя отвечают все, а остальные сами за себя. Если Келла промахнется,   Келле пощада одна –  Келле в армию.  Потому что Келла аппаратом пользовался последним. Что, неправильно? Докажи обратное. Я бы раму на место поставил,  если что.  А вот если бы раму снимал Келла, то опять виноват был бы Келла. И в этом высшая справедливость. Потому что в ней правда жизни.

К нашему общему облегчению и к  счастью Коли, розыск учинили начиная с других рот. Что подвигло на это капитана третьего ранга Матвиенко, теперь уже никто и не скажет. Если только  наверняка и точно  не знал, что кара для Коли будет неизбежна.  Коля тем временем решает раму срочно перекрасить. Сбежал он после обеда с ведома старшины домой, благо рядом, через дорогу  и вернулся с краской. Краска на ацетоне сохнет быстро. Не считая легкого обморожения пальцев, рота проверку на вшивость выдержала успешно. Попробуйте сказать, что не судьба. Коля потом рассказывал, что чуть не описался от боли и страха. А может слегка преувеличил.  Правда, дорогой читатель,  когда страшно, боялись мы  все, могу подтвердить. Потому что пощада для курсанта одна и она известная. 

Кто помнит злополучную зиму с 1968 на 1969 годы, тот помнит, что была она холодная и с пыльными бурями. Грелись, как могли. Юра Ермоленко устроился на платяном шкафу, однако проспал в тепле Юра всего одну ночь, страшно свалиться. В эту зиму способов согреться  испробовано было много. Самый доступный и безопасный известен как «слоеный пирог». Это когда простыня, бумажное одеяло и шинель сверху и еще бушлат на ноги. Можно еще  матрас. Но это если кто-то не ночует в кубрике. Чтобы «наполеон» не разъезжался,  Коля пробовал сверху стул. Не помогает.  Холодно. Щели в рамах никто не заделывал, вот и замерзает вода на подоконнике..  Придумали окно бумазейным одеялом занавешивать. Едва ли стало теплей, однако гулявший по кубрику ветер поутих.

Но наиболее радикальный, но наказуемый способ, заключался в применении профессиональных знаний. Кому неизвестно изречение О. Генри
- Что проку в твоих знаниях,  если от этих знаний нет проку в твоей жизни?-

В лаборатории электрических приводов позаимствовали пусковое сопротивление, приспособили под него два кирпича в тазике, через «жулик»  подключились  к электросети освещения. Следует пояснить, что во времена расцвета социализма, розетки в   казармах, общежитиях и тюрьмах не предусматривались. Как сейчас, не знаю.  В мире меняется многое. Права человека, и всякое такое. Поскольку в мореходке кроме других специальностей обучались и электромеханики,  использовать  изобретение Эдисона,  запатентовавшего к лампе накаливания, труда особого не составило.  Всего делов то  припаять к цоколю разбитой лампочки  два проводника и ввернуть в патрон. Это нехитрое приспособление в народе и называли «жуликом». 

Однако при первом  включении электрогрелки отключился свет. Возмущений  было много, ведь свет потух не только у любителей тепла, но и во всем коридоре. Закономерно, ибо всякая идея должна пройти путь от ее зарождения до технического воплощения.  Сначала последовательно с грелкой включили дополнительную спираль из обыкновенной проволоки, и опять все хорошо. А когда  в соседних кубриках появились  конкуренты на бесплатные килокалории,  и выключатель стал срабатывать ежеминутно, Миша Масенков загнал в автомат логарифмическую линейку и отключения прекратились.  Соотношение цены и качества принятого решения почти гениальное, ведь отключения прекратились, а логарифмических линеек хватало. Со временем из-за перегрузки по току спеклась проводка в стене, и в кубрике перестал работать настенный выключатель света, но ведь  выключить свет можно и  выворачивая лампу из патрона. Тоже приемлемое решение.  Народу хватает, кому вывернуть лампочку, найдется.  Не очень и высоко. А  для маскировки козла в нерабочем состоянии приспособили  шахматную доску. Помещался в самый аккурат. Так бы в жизнь воплотить марксизм-ленинизм. При коммунизме и ныне жили бы.

Ночь, «козел» в 40-ом кубрике выбрасывает живительное тепло. Кайф.  К  07-00, когда по роте проносится испуганный шепот «Матвей идет», а вахтенная служба докладывается,  инсургенты по отработанному в «мирное»  время алгоритму,  убирают шахматную доску с грелкой в рундук, тазик с кирпичами под кровать. Однако капитан 3-го ранга  Матвиенко А.С.  не прост, и уже в дверях. Матвей не может не заметить, что воздух накален как в Сахаре. У населения  рожи  красные, как у капитана третьего ранга с похмелья. После немой сцены, угрозы с требованием правдивого доклада и выдачи нештатного оборудования, у  Коли нервы не выдержали. Но это в последний раз. Коля, несмотря на несомненный и нездоровый интерес к противоположному полу, хранил девственную невинность долго. Достает он горячий, шахматный пенал из рундука и молча передает капитану третьего ранга. Оригинальность теплопроизводящего устройства и его укупорка вызвала у ОРСО  немое изумление и некоторое снисхождение. Следует от Матвея приказ - дежурному по роте отнести «козел» в помещение дежурного офицера. Матвиенко нашел извинительные причины расправы не чинить, о которых можно было догадаться, все, однако, все равно благодарны, потому что досталось бы всем.

Приближаются зачеты и экзамены, на носу  первая плавательская практика. Старался Коля, как мог сдать хвосты все, однако не вышло. Тормознули Колю на период зимнего отпуска в училище. И не одного Колю. Вон Миша Масенков вообще за все годы учебы ни разу официально в отпуске так и не побывает. Не смертельно. И бригада набралась численностью до десяти человек. Поселили всех в одном кубрике, назначили старшиной Мишу и задачу поставили - побелить ротные помещения. Вдесятером вроде бы должны и успеть. Но приступать к работе не хочется. Тем более, что ящики с новогодними подарками тут же рядом. Отпускники решили, на два часа в отпуск раньше -  это слаще апельсин и шоколада. Камбузная служба реквизировать не успела. Ну, да и стипендия была  перед  самыми каникулами. Кто–то стипендию получил, а кто у родителей денежку выманил. Не казарма училищная, а курорт. Если сидеть тихо, то ни один офицер не догадается, что где-то рядом курсанты живые. К концу первой недели из отпуска объявился командир роты, который выглядел очень озабоченным. Командиру показалось, что с такими темпами побелку до конца отпуска завершить не удастся, а поэтому косметический ремонт помещений переносится на летние каникулы.  Вот только действующие лица будут те же. После ухода командира, Миша, собрав бригаду, сказал:
- Не боись, ребяты,  к следующему приходу командира будет у нас все тип- топ. Нас может даже наградят. 

Последнее предположение у Коли вызвало некоторые сомнения. Даже не сомнения, а скорее опасения.  Именно опасения. Коля  уже где-то слышал, что награждают все чаще посмертно… Братьев награждали.  На войне. Однако во второй половине дня в помещении роты появилась известь и краскопульт.  Это насос такой, используется специалистами для побелки. Так ведь специалистами. В общем, к следующему приходу командира, все помещения роты, кроме баталерки, были побелены на три раза. По утверждению Мишки, у профессионалов это так и называется. Только вот цвет потолка стен,  окон и полов был примерно одинаков. Типа белого. Через два дня, когда в роту прибыл командир, помещения ему были представлены побеленными, только как понял Коля по лицу командира, награды оно не сулило.  Потому что  остаток отпуска был посвящен не сдаче хвостов, не поездке домой и даже не девушкам, а помывке полов  и окон ротных помещений. Заканчиваются зимние каникулы, а сними и плановые работы по косметическому ремонту ротных помещений.

Ходит Коля в наряды, иногда в очередь, иногда, как придется. А остальное время посвящает учебе. Потому что скоро плавательская практика. К радости мамы и сестренки,  как же, Коля джинсы привезет. Открыли Коле и визу. Сомневался, однако, Коля и не без причин. Однако шумное празднование дня рождения Толика Головченко, ротного забияки, приведшее в конце концов именинника к отчислению из училища, для остальных участников праздника ротного масштаба особо негативных последствий не имело. Не считая внеочередных нарядов. Стоять их во втором корпусе, правда, было страшновато,  да и холодно, шинель-то, кажется, и в самом деле обрезана под самый копчик.  Да приноровился Коля,  рассказал ему кто-то про бойлерную. Так  Коля притащил туда ведро и в ведре костер разводил из газет и ничего… Даже сны приятные случалось видеть… Правда, бока болят, скамейка все же не панцирная кровать в экипаже. Перед рассветом с  входных дверей швабру долой, пепел в урну, в лицо - холодной водой и жизнь продолжается. Открыть ворота потому, что приведут строй курсантов за знаниями и  оценками. Коле с завтрака принесут хлеба с маслом. Два кусочка с сахарным песком.  Коля курсант правильный. Коля спать не пойдет. Коля пойдет на уроки.

На перерыве ребята обратили внимание на Колины закопченные  ногти.  Диагноз был поставлен мгновенно – курил, а ведь всем говорит, что не курит. Точно курит, а еще клянется.  Ребята, не курит Коля! Коля - потенциальный поджигатель. Но об этом, к счастью, никто не догадывается. А Коля молчит. Курить, ребята, Коля, по его собственному признанию, научится гораздо позже. Когда на землечерпалке «Кубань-3» девчонки-практикантки из ОИИМФа лишат Колю невинности. Но произойдет это много позже и рассказ об этом дальше. При встрече на 175-летии училища, или к 40-летию выпуска 35-ой  роты капитана третьего ранга Грибкова.  У каждого каравана путь свой, у нашей маленькой компании своя история. И она  пишется день за днем,  чтобы привести каждого из нас, в конце концов, к финалу. Но до развязки еще далеко. Мы и сейчас отстоим вахты круче молодых, а в те времена и подавно…

Морская практика, в широком смысле этого слова, у Коли случится обширная и даже героическая, а началась она и вовсе распрекрасно.

Попал Коля на теплоход «Лабинск» Черноморского морского пароходства,  что обслуживал кубинскую линию. Это в том смысле, что была в пароходстве группа судов, обслуживавшая остров Свободы и были у экипажей этих свои традиции, которые брали начало со времен военной блокады Кубы американцами. Экипажи эти были крутые и  старались попусту их не тревожить,  потому что линия эта была неденежная. Больших благ она не сулила, но в память о прошлых страхах было очень весело. Сходил «Лабинск» сначала к другим несчастным.  Это в Египет в Александрию, вернулся в Новороссийск за зерном на Кубу, тут и практиканты подоспели. Самый раз проводить моточистку главного дизеля.  Ибо давненько практикантов не было, и потом переход через океан,  да и на Кубе для такого мероприятия жарковато будет. Все одно к одному. И достается Коле цилиндр №2. И запомнился он Коле потому, что обошлось без летального  исхода. Потому что Коля и поныне считает, что преисподняя должна выглядеть именно так.

Нет, случалось в жизни много чего, что и вспоминать не хочется. Но на первый случай,  цилиндр №2 главного двигателя теплохода «Лабинск» в самый раз. Жара, загазованность. Чтобы  практиканту не задохнуться и как- то провентилировать камеру сгорания, где скрючился Коля,  валоповоротным механизмом проворачивают гребной вал. Помогает это мало,  но все же иллюзия притока свежего воздуха существует. Это был первый случай, когда   Коля мысленно поблагодарил капитана третьего ранга Грибкова, что взял он Колю в свою роту. Иначе учился бы Коля  на судомеханическом, и остаток дней своих заниматься моточистками. Закончил Коля свою миссию, как обычно, достойно. Отмывался Коля, почти до самого Гибралтара. Зато потом выглядел как младенец. Жаль, некому показаться было.

Куба Коле показалась интересной, но познаний особых, по главному интересующему Колю вопросу, не принесла. А интересовал Колю по-прежнему вопрос  взаимоотношения полов. На этот раз в зоне тропического климата. Вроде бы, чем ближе к экватору, том доступней радости жизни. На Кубе советских времен,  однако,  в этом вопросе пополнить свои  познания было сложно. По телевидению все больше выступает команданте да старые советские фильмы. Оно и понятно. Как-никак родина первой социалистической революции на континенте. Нет, представительницы слабого пола, прогуливающиеся по причалу очень даже ничего и соседских девчонок даже привлекательней, но только не светит ничего советскому маринаре. Глаз много, да и неизвестно еще насколько в  той весьма деликатной сфере укоренились товарно-денежные отношения. Американцев то прогнали совсем и не так давно. Разговоров много, однако, Коля больше доверяет практическим знаниям, которые из разговоров не почерпнешь. Случай довольно редкий, но на судне нет помполита, обязанности его исполняет старший электрик Сурилов, он же секретарь парторганизации. Как сказал Сурилов, «Лабинск» с Кубы пойдет за грузом маиса в Веракрус, там вроде как телевидение капиталистическое,  да и на стоянке можно обменяться  фильмами с капиталистами.

В первую же ночь решил Коля изучить репертуар ночного кинозала местного  телевидения, да заснул.Так Колю в салоне команды электромеханик и застал спящим. Наверно шеф о чем-то догадывался или сам посмотреть шоу хотел, но Коле ничего не сказал. Известное дело, развлечения на судне стандартные. Партполитучеба, партийные и комсомольские собрания, профучеба, да учебные тревоги. Фильмы на судне смотрены- пересмотрены. Смотрел парень телевизор да заснул. Между тем, решили мужики поменяться кинопленками с экипажами других судов. В экипаже такие инициаторы найдутся всегда. Трудно предположить, что кто-то из иностранцев досмотрел до конца «Броненосец Потемкин» или другие шедевры советского кинопроката, но пленки всегда и охотно меняли. Просили только не вырезать самые пикантные места. Была такая болезнь, тайком от помполита составить дайджест из клубнички. Рыбаки  славились этим, да и одесситы тоже.

Кто был в Веракрузе в начале семидесятых прошлого столетия, помнит, что грузовые операции  в этом мексиканском порту при погрузке зерна проводились  собственными грузовыми устройствами. А это означает, что десять тысяч тон маиса  местные докеры будут грузить недели две. Уж десять дней точно... Тоска…

Вдоль причальной линии выстроились суда под разными флагами. А в те времена сходить в гости  на соседнее судно было также привычно как нынче к соседям по лестничной площадке. Если быть точнее, при наличии соответствующих ресурсов, гостей принимали охотней, чем ходили сами.

Все-таки эксцессы с комиссаром исключить было сложно. Иностранцы тоже их побаивались. Пропаганда. Но если помполит не особый радикал,  можно было и гостей принять, а потом и самим с ответным визитом ...

Обнаружив неподалеку восточногерманский сухогруз, решили развивать культурные связи, прежде всего с союзниками. На ржавую палубу немца поднялись второй помощник капитана Пантелеевич и практиканты. Испуганный вахтенный  матрос, рыжий немец, появился с невероятным для советских судов запозданием. Вызвал вахтенного помощника. Фриц был гостеприимен и даже умел немного по-русски. Дали немцы фильмы и пивом согласно международному своду неписанных законов угостили. Холодным, немецким и по три банки на брата. Больше не вместилось. Писаться проситься было неловко. Возвращались на «Лабинск» налегке, потому что пока пили пиво, был на судне шипшандлер, это агент-снабженец, которому немцы и поручили свезти коробки с  фильмами на «Лабинск». Пока шли вдоль причалов, в животе приятно булькало и наверно это Пантелеевича и раззадорило, потому что  предложил он навестить стоящий у причала датчанин. Кто был сильней в английском, сказать  сложно, но стоящий у трапа   полицейский, в конце концов,  вызвал  вахтенного  штурмана,  который не преминул гостей пригласить к себе в каюту. Тут у Коли внезапно появился реальный шанс познакомиться конституцией мексиканок, но Коля очередной раз шанс свой упустил.  Потому что датчанин, сунув в руки своей посетительнице десять долларов за беспокойство, с судна ее выпроводил. Датчанин был щедр и в результате, кроме советских гостей, за столом оказался и выставленный у трапа мексиканский полицейский. Пили виски. Когда у Коли начало смеркаться в сознании, вся компания двинулась по направлению к «Лабинску», где стол был накрыт в каюте 4-го штурмана.  Дальнейшие события в полном объеме Коля рассказать не берется, потому что к тому времени, когда  старшие товарищи углубились в поглощение судовых запасов спирта, он тихо сопел на диванчике. Но полицейского нигде не было. Это он помнил, потому что было страшно.  Коля представителям иностранных служб не доверял. И правильно делал. Это потом Коля освоится с началами промышленного шпионажа, международных ют визу, интриг  и другими полезными для жизни вещами. А тогда, ни-ни… Закроют визу, прощай, Атлантика.

Утро было не совсем хорошим, а точнее плохим. Впервые попробовав в убийственных дозах  жидкости, расширяющие сознание и искривляющие координаты пространства-времени, а часто и жизни, Коля понял, что это кара божья. Утро определенно было ужасным. На работу Коля вышел с больной головой, а тут по судну еще поползли слухи, что агент, который привозил банки с фильмами, нашел в коридоре судна пустую бутылку из-под технического спирта. И началось. По трансляции гремит объявление «Всему экипажу собраться в столовой команды».  Исполняющий обязанности помполита старший электрик Сурилов тревожно объявляет, что со слов агента употребление  технического спирта может привести к слепоте, поэтому кто пил, пусть после собрания отправляются к доктору. Что делать? Народ на собрании призадумался, стоянка  шестые сутки, а за это время всякое было. Так как слабонервных на собрании выявить не представилось возможным, Сурилов поспешил закрыть собрание. Народ расходился хмуро и молча.

К четвертому штурману Коля пробирался тайком. У дверей каюты столпились  все участники мероприятия, кроме датчанина. Про мексиканца и не вспомнили. Видать спирт он все-таки не пил. Владелец каюты спокойно разъяснил, что якобы найденная агентом бутылка не наша, спирт пили ректификат из бидонов склада ЧМП.  Все это, похоже, антиреклама в пользу местной текилы или другого шмурдяка. Шипшандлер рассчитывал  увеличить собственные обороты товарно-денежной массы,  датчанин жив, а по возможности и здоров. После 24-00, сняв с вахты матросов, его под белые ручки доставили на палубу его парохода, самостоятельно викинг ходить уже не мог.

Уже после выхода из порта еще долго разговаривали по радиотелефону с лучшим другом Майклом. Вот такие методы изучения иностранных языков. А от погрузки в Мексике из экипажа никто не пострадал, Интересы государства также остались в сохранности.

На одиннадцатые сутки  «Лабинск»  тихо и уверенно взял курс  на Гавану. На остров Свободы. А там и домой. Потому что наши главные дела  всегда  дома!

И дела эти  продолжились тем, что Колю, который  обучался по индивидуальной программе,  направили на судоремонтную практику  на  «Палладу».
Слабонервным просьба не торопиться с выводами. «Паллада»  в Херсоне это подразделение судостроительного завода им.50-летия Комсомола. И стал Коля добросовестно набивать сальники соединительных коробок сетей освещения, с тоской вспоминая  Веракрус и остров Свободы. Видя невыразимую тоску на  бесхитростном лице практиканта, мастер решил изменить студенту фронт работ, направив Колю на производство электромонтажных работ на строящемся доке.  Потому что там девчонки.  Мастер так Коле и сказал 
- Иди Коля, там весело-

Коля и пошел. Утром сначала в электроцех, а потом взвалить на себя светильники и на палубу дока, после чего Коля старался по возможности  распоряжался рабочим временем по собственному усмотрению.

Кто бывал на «Палладе», тот помнит  неподалеку от дока  огромную гору намытого речного песка. За этот холм и мы сбегали купаться. Местные мужики на работе себе этого не позволяли или может, знали чего такого, что за  песчаный холм не заглядывали. Потому что бегали туда и девчонки пока мы их оттуда не выжили. Мы выживали девчонок не очень, потому что купались они голышом, а при курсантах купаться вроде и неприлично.

Так вот за эту гору стал ходить и Коля. Он что-то слышал. Да и мастер обещал, что будет весело. Заглядывалась тут одна на доке. Коля с грустными мыслями так и заснул на тепленьком песочке и не заметил, что девчонки приходили,  но потревожить его не решилась. Днепр большой, места всем хватает. На следующий день Коля снова поймал не себе незаинтересованный взгляд девчонки из бригады  отделочников. Стояла она и смотрела как-то сквозь Колю и на пространство за Колей одновременно. И стояла она долго, а когда Коля отвернулся, исчезла  куда-то. Коля ходил за песчаную гору, но никого там не обнаружил. Тогда  Коля решил быть внимательней.

На следующий день незнакомка с отсутствующим видом опять появилась на прежнем месте.  Подождав, когда девчонка отойдет за угол надстройки, Коля пошел следом, но зацепился штаниной комбинезона за штуцер воздушной системы  низкого давления.  В том самом месте, где стояла незнакомка. И тут у Коли появились первые сомнения в светлом  будущем.  Зато Коля  понял, как можно вентилироваться не снимая комбинезона, за что он долго был благодарен незнакомке. Много лет спустя, когда в одном африканском порту  ползком выбираясь из машинного отделения лежащего на борту сухогруза  зацепится штаниной за патрубок системы углекислотного пожаротушения, Коля  вспомнит  девчонку на плавдоке  и улыбнется своим  не к месту мыслям...

Copyright © 2003-2022 Вячеслав Красников

При копировании материалов для WEB-сайтов указание открытой индексируемой ссылки на сайт http://www.morehodka.ru обязательно. При копировании авторских материалов обязательно указание автора