Эпилог

(к повести-воспоминанию "Этот миг неповторимый") - празднование 175-летия мореходки

Херсон радовал погодой. Особенно невероятно изумительной она казалась гостям из регионов прилегающих к морям Северного Ледовитого океана. Это было лето. Город за последние пять лет очень похорошел и не заметить это невозможно. Кругом царит праздничное настроение, по городу опять ходят троллейбусы - любимый транспорт нашей курсантской поры- с курсантов билетов не спрашивали… И что немаловажно, умопомрачительных девчонок в городском транспорте не убавилось Вот только, наверно, уже не для нас. Потому, что это дочери внучки наших сокурсников. Нет, мы пристегиваемся к ним не с меньшим азартом, чем сорок лет назад, нам со смехом даже вручают визитные карточки. Ну, да сорок лет разницы в возрасте нам совсем не помеха.

Ребята мы крутые.

Однако все с грустью понимают, что даже самые безбашенные из нас по номерам этим звонить не будут. Наше время ушло. Окончательно поймем мы это несколько позже, но предчувствие это в душе уже неистребимо. И наверно смиримся.
По проспекту и прилегающим паркам группами и по одиночке в направлении второго учебного корпуса движутся респектабельные мужчины возраста элегантности, если точнее, приближающиеся к границам утраты репродуктивной способности. Самостоятельные, с повидавшими виды лицами и в чем-то неуловимо похожие друг на друга.
Ну да, ведь завтра в нашей мореходке посвящение в курсанты нашей мореходки или как говорит местное население,
-У морячков будет присяга, и движение по городу опять перекроют-

К этому неудобству жители города относятся терпимо и даже присоединяются к этому действу, благо по заведенной традиции происходит оно во вторую субботу октября. Мы разделяем эту благосклонность с нынешними курсантами. Потому, что традиционно день встречи выпускников училища.

Под смех окружающих, церемонно подавая руку молодым девчонкам, компания наша
вываливается из троллейбуса. Мы - это остатки восьмой роты ЭМС выпуска 1970 года.

А трофей - визитная карточка с телефоном, достался мне. Так-то, джентльмены.
Еще на подходе ко второму учебному корпусу узнаю Сашку Муратова. Представьте себе, за сорок лет даже не поседел. Не узнать невозможно. И то сказать, о его приезде не знал только ленивый, из числа тех, кто пользуется компьютером в качестве подставки для стаканов. С другой стороны, Сакраменто - тоже, не ближний свет.

К 11.00 становится людно. Электрики 7-ой роты 1969 года выпуска концентрируются на противоположной стороне главного проспекта нашей жизни. Это напротив второго учебного корпуса, у входа в «комсомольский» парк. Слушают инструкцию старшины роты Загалевича.

Вижу знакомую физиономию из числа некогда знакомых. Интуитивно и наугад обращаюсь на одном из местных диалектов:

-Домнуле, Лупану! Кум сэ трэим?-
Видно подвела интуиция, потому, что метнулся от меня «домнуле» как от вражеского агитатора. Может, нужно было обратиться на другом языке? Можно было, простите братцы, чрезмерен был, видать, я в эмоциях. Так ведь и день был особенный. Вот когда обозвал Витьку Иванова гагаузом, он на этот раз возражать не стал. Только тут тоже не очень ладно получилось, на вокзале мы с ним разминулись, а у второго учебного корпуса друг друга потеряли. События проистекали таким образом, что потерять друг друга было немудрено.

Справедливости ради следует отметить, среди присутствующих были замечены лица с видом VIP-персон, которые надо полагать друг-друга из виду не теряли. Так ведь они с нами у флага училища не фотографировались, в затон на водную станцию не ездили, рейд на катере не объезжали, песен не орали на Суворовской и не совершали многих других действий, за которые могла бы осудить общественность. Так ведь и с тротуаров им не кричали,
- Спасибо хлопцы !!!- Но все это будет позже, потому, что сначала было первое шампанское. Это в кафе напротив второго учебного корпуса, в парке. А потом и «первая кровь». Это в том смысле, что предупреждал Ленька Круцких – из первого выпуска дунайцев. Да кто слушал? Нет пророков в Отечестве своем.

Произошло то, что происходило ежегодно. Публика стала интенсивно кучковаться , как грозовые облака. По специальностям, по курсам , поротно и еще Бог весть по каким признакам. Первым в неизвестном направлении своих увел Загалевич. А ведь на 170-летие был главным застрельщиком совместного посещения «Лакомки», где при нас выпускники любили дать прощальный бал.

Тут же с мест описываемых событий деловито и в неизвестном направлении удалились Муратов с Грегом. Мне кажется, что это был Грег, и, мне кажется, я его узнал. Или мне так только кажется? Очень грустно, что не удалось пообщаться, потому, что я его больше не видел Да, вряд ли когда уже увижу. Где та Америка? От России далека.

Однако, на сцене появились Леша Приходько и Володя Суслов, после чего Коля Выдриган повел публику для дружеской беседы на берег Днепра. Предлагал Кондраев выйти на Суворовскую, но что-то нам помешало. Ведь само собой предполагалось, что 9 октября главные события будут происходить на Суворовской. Фиг Вам. Человек предполагает, а Бог располагает. Суслов порекомендовал тем, кто хочет рассмешить Бога, рассказать ему о своих планах на завтра.

Успел, однако, я поговорить с сокурсником с радистов Прокопьевым и передать живущим в Херсоне Коле Климу, Сашке Савичу и Сереже Гинкулу приветы. Привет ребята!!!

Чуден Днепр в ясную погоду. И катеров у причала немерено. Идея витала в воздухе и погрузились мы в очередной баркас для приветствия стоящих на рейде судов. Но сначала в Затон на водную станцию. Наше появление до минуты совпало с демонстрацией работы тренажера «Свободно падающая шлюпка». То есть сначала были мы, а потом бросали шлюпку. Бросали ее дважды и оба раза удачно. Не задерживаясь на водной станции и помятуя, что главные события ожидаются на Суворовской, обойдя рейд мы высадились на набережной. Нужно было случиться такому, что сразу после первой кружки пива, следом за нами высадился духовой оркестр училища. И все пошло наперекосяк. Мы ребят уговаривали недолго. «Прощание славянки» оркестра сопровождалось хоровым сопровождением остатков восьмой роты и аплодисментами благодарных горожан. Вот только дальнейшие события требуют уточнений. Потому, что помню не очень и уточнить никто не взялся.

Потом как-то незаметно, а может, даже совсем и наоборот, резко стало смеркаться и оказалось, что кому-то пора клизму ставить внуку, кому-то, непонятно зачем, нужно где-то быть, а у кого-то печальные обстоятельства, просто ни к чему и спрашивать. И это совсем без иронии, Господа. Годы, возраст.

И оказались тогда мы с Колей Выдриганом в том самом месте, где Загалевич с утра собирал седьмую роту ЭМС-69. Электриков и след давно простыл, но за столом на воздухе сидели два в высшей степени интеллигентных джентльмена. Водители. Одного из них я хорошо помню в лицо по случаю празднования 170- летия училища. Остановить свой порыв я не мог, и на стол было подано шампанское. Однако оказалось, что наш коллега, импозантная внешность которого мне так запомнилась, вот уж пять лет как из лужи этой больше ни-ни. А второй джентльмен, не менее приятной наружности, тоже «за рулем». Пока мы судили и рядили, как это приличествует людям нашего возраста, ни о чем, подошла весьма интересная и видная пара. Было очевидно, что мужчина мореходчик. И еще оказалось, что они мои земляки из Молдавии. И еще стало понятным, что присутствие наше будет лишним, поскольку люди назначали друг-другу встречу, все «за рулем», а мы просто с Луны свалились. В связи с изложенным, мы, желая оставить о себе не самые худшие воспоминания, не сговариваясь, откланялись. Поскольку шампанского было только два, салюта Наций не получилось.

А мы с Николаем Захаровичем, поехали к Саше Кондраеву, где и нас ждал обильный и чрезмерный ужин, со всеми излишествами, не очень приличествующими «юношам преклонного возраста». Вот так случилось, что в этот день побывали везде, кроме главной улицы нашей жизни. Прошу не путать с главным проспектом. Ничего, нас еще запомнят!

Наутро, шел дождь. И никакой это не дождь. Это слезы по нашей юности, сказал я. Моя сентиментальность была встречена весьма неодобрительно, и тогда я сказал, что дождь в дорогу - это к добру. Особенно в такой день, когда в курсанты посвящают новое поколение моряков. Так утверждают болгары и гагаузы, да и молдаване, кажется, тоже. Тут со мной согласились все.

Словоохотливый таксист, которого мы попросил подвести до Парка Славы, пояснил, что у морячков сегодня присяга, и могут быть проблемы. Однако, когда услышал, что сегодня город принадлежит и нам, следов сомнений на его лице не оставалось. Высадил он нас где-то у танка. Когда мы спустились к памятнику Неньке Украине (прошу простить и поправить если называю неправильно - это не нарочно), училище стояло в парадном расчете и шло театрализованное представление, посвященное открытию училища. Весь ритуал будет описан позднее, во избежание искажений неизбежных при описании подобных событий, без консультаций. В завершение торжественной части было посвящение в почетные курсанты руководителя судоходной компании «Мэрлоу Нэвигэйшн».Титул и нэйм знающих людей прошу уточнить.

В ходе церемонии у меня вдруг возникло ощущение, что тельник и гюйс одному из руководителей компании вручались пять лет назад. Но могу ошибаться, потому, что тогда в Херсоне я был впервые после выпуска и находился в состоянии близком к шоковому. Учитывая, что при слабом знании языка моих украинских предков я узнал о компании, и, что компания делает для училища и курсантов, думаю, что в почетные курсанты можно было бы принять весь ее штат. Может быть, тогда сохранили бы и «Товарищ».

Между тем, богохульники СМС 71-74 годов выпуска у подножия памятника к этому времени уже распивали водку. К нам подошел Володя Калашников ЭМС-71 из нашей роты. У нас в роте было два курса. Володю мы все если узнали не сразу, то вспомнили мигом, что вызвало бурю эмоций. От Володи мы узнали что среди буйствующих находится и Коля Козубенко. Отвел его Володя поближе к танку, где мы, сомневаясь в своих физических способностях, его и дожидались. Реакция Коли была сродни картине «Запорожские казаки пишут письмо турецкому султану». Роль султана досталась мне, внучатому племяннику запорожцев. Чтобы описать картину, нужен талант. За неимением оного, попытаюсь, как получится.
-     Дрон!!? Е…Б… М… Туда-сюда!!! Да ты мне рубль должен!!!
Нужно отметить, что это святая правда. Ездили мы с Колей в одно место, дела решать холостяцкие. В Херсон. Рубль отдали цыганке, что мне счастье нагадала. Я и впрямь Коле задолжал, только солгала цыганка тогда. И предложил я Коле долг вернуть в твердой валюте или жидкой. И все бы ничего, только Коля был не один. Не один был и я, и опять жизнь нас разлучила. Коля!!! В неоплатном я перед тобой долгу.

Коля приехал в Херсон в ллойдовской фуражке с огромным козырьком со всеми знаками различия и отличия. В полной форме, по его словам, в расчете заработать на фотографировании с сокурсниками, у которых формы нет. Да вот, не случилось Коля нам с тобой сфотографироваться. Кто знает, может, еще свидимся, Коля?

Уехал Коля к месту встречи измаильчан, а совет нашей стаи порешил определить местом нашего временного базирования какой-то шайн-бокс под тентом в парке. Когда стало понятным, что костюмы наши испытания дождем не выдержат, убрались мы из-под шатра в бильярдную. В помещении два бильярдных стола, барная стойка и длинноногие красавицы, которые предпринимают всевозможные, не выходящие за рамки приличия, усилия скрасить досуг курсантов предпенсионного возраста. Ну, да бабушки, мамы бегали на танцы в мореходку, где учился папа, в мореходке учился дедушка или старший брат. И, вообще, они знают о празднике. Вот только присутствовать не смогли. Работа. Они рады приезду гостей в город. Вина хватит, никого мы не объедим и никому неудобств мы не причиняем.

Время летит невероятно быстро. Первым опомнились Коля Выдриган и Володя Калашников, которые напомнили, что следовало бы посетить и первый корпус училища.

Память человеческая способна вытворять невероятные вещи. Иногда можно до минут вспомнить события сорокалетней давности и при этом пройти мимо собственного дома. Не увидеть. Это к воспоминаниям, представленным на суд посетителей сайта, под названием «Этот миг неповторимый…». Я помню синагогу.

Не знаю, в какой момент жизни произошло запечатление, но многие годы я был уверен, что у КПП 2 первого корпуса училища стоит синагога. Мне и в голову не приходило спросить себя, почему окна храма исполнены в форме православного креста. Не удержался, спросил. Товарищи мои посмотрели на меня, как будто узрели в глазах моих угрожающий диагноз. И вспомнил я свой застарелый грех. Давал я слово, после государственных экзаменов поставить с Таней Штуриной свечку Николаю Угоднику. Не случилось. Через что наверно все и получил сполна. Вспомнил цыганку, которой Коля заплатил последний рубль за предсказание мне счастья.

Вошел я церковь, просил всевышнего простить меня и зажег свечку. Уже без Тани.
На специальности остатки 8-ой роты были встречены со всеми приличествующими времени и обстоятельствам почестями. В соответствии с этикетом было воздано должное всем морским традициям. Здесь, мне кажется, салют Наций удался. Мы приветствуем Вас, товарищ капитан второго ранга, и от всей души желаем Вам крепкого здоровья, счастья и, может быть, прежде всего, семь футов под килем.

Попрощавшись с официальными лицами, воздав должное собственным воспоминаниям, с разрешения дежурного по училищу с дежурным нарядом мы сфотографировались в вестибюле КПП 1 у государственного флага. За что я в избытке чувств, в знак признания и благодарности, дежурного на прощание расцеловал.

А потом все и началось, потому, что мы пошли на Суворовскую.
Суворовская, почти также хороша, как при нас. То есть совсем не такая, как пять лет тому назад. Не ходят авто, кругом кафешки и бары. Не хватает только курсантов. Нет ни наших, ни «тюльки». С остальным не только все в порядке, с остальным все просто замечательно. Может и курсанты гуляют, да только не в форме. Не в моде нынче форма. Может, и при нас она была не очень презентабельна, да выбора большого у нас не было. Во всяком случае, до первой плавпрактики. Несмотря, на то, что мы разогреты до вполне подходящей для нашего возраста кондиции, ныряем в ближайшее заведение. Именно так начинались наши прогулки по главной улице нашей жизни. Только теперь, ввиду изменения социального статуса, возможности и вкусы наши существенно изменились. Ну да, раньше в нашей оперативной зоне было всего два интересующих нас объекта. Подвальчик на углу Ушакова и Суворовской, и еще магазинчик на самой Суворовской.
И наливали нам как помнится «Биле мицне». Сейчас мы пьем на выбор - кто что пожелает. Кто-то высказывает крамольную мысль поискать «Солнцедар». Идея вызывает оживление в зале, однако до реализации дело не доходит, поскольку несмотря, что уже смеркается, очевидно, что в гуляющих по улице джентльменах есть что-то неуловимо знакомое. По природной невоздержанности задираем дам вопросом, не ходили ли они в мореходку на танцы. Нам со смехом отвечают утвердительно. Однако несколько позже, чем мы выпускались. - Некоторые уже в другом десятилетии, а то и в другом тысячелетии. А эти неуловимо чем-то знакомые джентльмены - наши сотоварищи более поздних выпусков. Знакомимся.
Кому приходит в голову идея закрепить знакомство песней, теперь никто не признается. Лично я признать вину не решусь только потому, что с талантами у меня того… Слон при рождении голову расплющил. Мама очень любила песни, вот и мне в память о ней, любовь эта передалась. Да, в мореходке учились и талантливые ребята. И в нашей компании такие оказались. Сначала «Прощай любимый город…», потом по моей просьбе и с согласия исполнителя три раза к ряду гагаузскую народную песню «Ридна маты моя…». Слушать ее без слез трудно, но в этот день я не плакал.

Поскольку с украинским языком, по вполне понятным причинам, у меня сложности, а потом в память о предках и собственной юности я орал, - Прощай отчий край, ты нас вспоминай, Прощай, навсегда! Прости, прости, прости прощай!
– И мне подпевали наши ребята и кажется девчонки. Что-то подобное, на мотив «Славянки», я слышал еще в детстве.
В другое время, да не дай Бог, в другом месте, нас уж, по крайней мере, попытались бы урезонить. За меньшие шалости бывали неприятности немалые. Но только не в Херсоне, только не сегодня и только не с нами. Сегодня город принадлежит нам, и никто даже не спорит. В каком городе за такие выкрутасы можно было бы услышать слова благодарности. А в ночном Херсоне можно было услышать вслед, - Спасибо, хлопцы! Это наш триумф. Для этого мы и жили.

Клянусь, памятью о прошлом, это правда. А Киевского Соловья и джентльмена из Николаева, имен не помню, выпуск, кажется, 1974 года, прошу выйти на связь.

Было еще вино и были еще песни, но опять пришло время для теплых клизм, других процедур. Возраст, господа. И увел Вовка Суслов остатки нашей роты с Суворовской под хоровое исполнение «Катюши». «Славянка» гремела еще на вокзале, но праздник развеялся как туман на солнце. И едва ли он повторится, потому, что жизнь не повторяется.

А, вам, господа желаю. От всей души. И еще, огромное спасибо жителям Херсона, административно - преподавательскому составу училища, за этот краткий праздник на Земле!

Виктор Гринько, выпускник ХМУ ММФ ЭМС 1970

Copyright © 2003-2022 Вячеслав Красников

При копировании материалов для WEB-сайтов указание открытой индексируемой ссылки на сайт http://www.morehodka.ru обязательно. При копировании авторских материалов обязательно указание автора