Ночь в океане

«А где одиночество может быть так
беспредельно и поэтично, как не на корабле,
который несется по морской пустыне, во мраке
ночи, в безмолвии бесконечности,
под оком Вседержителя?»
(А. Дюма, «Граф Монте-Кристо»

 

Я приглашаю вас посетить ночь. Ночь, которую большинство из живущих на Земле людей ни разу не видели: ночь-загадку, ночь-незнакомку, настоящую ночь в океане, где нет ни солнца, ни голубой планеты, ни выдуманных кем-то далеких берегов, а есть только бескрайнее звездное пространство и величие космоса, и есть по счастливой случайности мы – крохотный кораблик на поверхности большой черной жемчужины, летящей в неизвестность.

Если принимаете приглашение и готовы к путешествию, то единственное, о чем прошу вас – не торопитесь. И еще: брать с собой фотоаппарат или телефон с камерой не нужно. Бессмысленно. Даже самая современная аппаратура не настолько совершенна, чтобы зафиксировать хотя бы сотую долю необходимого. Я хочу, чтобы вы сами, своими глазами увидели эту ночь. А я попробую помочь, чтобы вы не только увидели ее изменчивое великолепие, но и ощутили сокровенное дыхание самой необъятной из существующих ночей. Думаю, у нас получится.

Держитесь за поручни

Да-да, держитесь за поручни. Вот они – на уровне пояса, вдоль переборки. Мы уже в пути, мы идем по освещенному лампами дневного света узкому коридору, который, замедляя наше движение, размеренно наклоняется то вправо, то влево. А вам от неожиданности сразу же становится смешно, вам кажется, что это вы, шагая, странным образом наклоняетесь вправо, влево, опираясь поочередно то на одну, то на другую стенку. Но, как говорится, все так, но немножечко не так. Мы уже на корабле, мы в самом центре ночного океана. Нет, не нужно останавливаться. И пугаться тоже не нужно, пугаться еще рано, идемте, идемте дальше. Вы уже догадались, что первая ночь, которую мы посетим, это ночь шторма. Наш пароход раскачивает, и раскачивает достаточно сильно. Смелее! Мы подходим к трапу, ведущему наверх, на ходовой мостик. Поднимемся по нему и войдем в рулевую рубку – то единственное место на судне, откуда, оставаясь в безопасности, можно разглядеть штормовую Ночь во всем ее грозном могуществе.

Дверь открывается, свет позади нас моментально гаснет, и мы оказываемся в широком помещении, в темноте которого различимы светящиеся экраны мониторов и маленькие разноцветные огоньки всевозможных датчиков на приборной панели. Наше присутствие не помешает тем, кто сейчас несет ходовую вахту на мостике. Проходите вот сюда, поближе к широким стеклам лобовых иллюминаторов. Под ними тоже есть поручни, держитесь крепче и постарайтесь не упасть, ведь мы поднялись на одну палубу выше, и размах качки сразу же стал больше. Ноги на ширине плеч, как во время зарядки? Хорошо. Теперь я окончательно за вас спокоен. 

Глядите! Глядите внимательно, вот она, Ее Величество Ночь. Она перед нами и вокруг нас всего в нескольких сантиметрах, сразу же за заплаканными стеклами. Ничего не видно? Все черное? Именно! Именно так и должно быть, потому что мы – внутри штормовой Ночи. Одна минута, не более, и ваши глаза привыкнут к темноте. Мы защищены толстым стеклом, защищены закрытыми дверями и крепким корпусом, но Ночь, закутанная в промокшую шаль, слышна и внутри рубки, она что-то шепчет, шелестит, обволакивает нас, пытается жалобным свистом проскользнуть в узкие щелки под дверью, кругами носится вокруг судна в стремительном вихре, то отступая, то вплотную показывая свой оскал. 

Вот, вы уже начинаете различать детали… 

Палуба под ногами пружинит, приподнимает нас и внезапно резко уходит из-под ног, мы летим вслед за нею куда-то вниз, в бездонную пропасть… Нос судна врезался в твердую толщу волны, споткнулся и рассек ее. Ноги снова почувствовали сопротивление палубы, корпус судна содрогается, поручни, которые мы сжимаем, колеблются вперед и назад вместе с нами и со всей ходовой рубкой. Сейчас невидимые нам водяные пласты взлетают ввысь вдоль бортов, срывают слои краски, оставляют вмятины в стальной обшивке между ребрами-шпангоутами, затем с шипением опадают и катятся по палубе, ломая все, что могут сломать на своем пути. Клочья воды несутся прямо на нас, но подлетевшую к надстройке верхушку волны мы замечаем лишь тогда, когда она гигантским рыбьим хвостом обрушивается на иллюминаторы, заставляя вздрогнуть и отшатнуться.

Ночь играет в коварную игру и с мрачнейшим лицом ластится к нам, распуская по ветру седые космы дождя. Ее хлещущие прикосновения леденят и обжигают. В своем неукротимом движении штормовая Ночь завораживающе красива и в то же время страшна. Страшна! К ней можно протянуть руку, можно даже дотронуться, но ни в коем случае нельзя встречаться с нею взглядами! Не смейте! Нам позволено только созерцать и преклоняться перед нею, но Боже упаси попасться ей на глаза. В таком случае… в таком случае может случиться беда. Штормовая Ночь раздражена и переполнена потребностью сорвать на ком-то свое раздражение. Не нужно об этом. Сейчас иное имеет значение, смотрите: все то, что вокруг нашего судна раньше имело свои очертания, свои размеры и цвет, – все поглотила буйная Ночь. Она изменила не только поверхность океана, она стерла горизонт, она изменила небо, изменила даже поведение времени, замедлив для находящихся на вахте ход часов, взмахами крыльев растрепала и скомкала окружающее нас трехмерное пространство. Пространство не исчезло, нет, но при свирепом шторме оно изменилось до неузнаваемости, сбросило с себя расстояния, шероховатости и краски и сжалось в тугой черный шар, внутри которого раскачивается и бьется наш корабль. В пределах этого шара не осталось светлых тонов. Ревущие воздух и волны перемешались, растворились друг в друге, слились в единое целое, и только чернота, сплошная яростная чернота завывает, раскачивает и давит со всех сторон... Это и есть лицо штормовой Ночи. Это жутко. Это восхитительно. 

Судно снова приподнимается и снова срывается вниз, с натугой переползая с одной громадной волны на другую. Сейчас в стекла снова ударит вода, затем все повторится опять и опять и будет повторяться размеренно и неизменно еще в течение нескольких долгих часов, раз за разом, поклон за поклоном…

Но вахтенные на мостике знают, что где-то там, за дальними водяными валами, за краем ночи существует рассвет; он уже катится с востока, его время придет, он приблизится и начнет постепенно оживлять разговоры, растворять черноту за иллюминаторами и возвращать моряков пусть в по-прежнему штормовой, но все-таки светлый День.

Нам нет необходимости оставаться рядом с вахтенными до самого утра. Нам пора. Мы покидаем Ночь штормовую, чтобы перенестись на тысячи миль к югу и там увидеть совершенно иное, неуловимо-загадочное обличье Ночи.

Крылья мостика

Взмах рукой – и обстановка вокруг нас меняется. Мы, как и прежде, находимся в рулевой рубке, но теперь в более просторной, на другом крупном судне, на танкере. Вокруг нас тот же океан, стрелки часов показывают то же самое время, и ночь – мы под тем же ее покровом, но какая разница! Прежде всего: нас совершенно не раскачивает, поверхность океана ровная, легкий попутный ветер не создает заметного волнения, небо свободно от туч. В южном полушарии лето. Мы чувствуем себя комфортно и внутри помещения отчетливее видим окружающие предметы, а впереди, за лобовыми стеклами, благодаря свету звезд можем разглядеть широкую палубу, мачту и контуры носовой части судна. Обе двери, ведущие из рубки на крылья мостика, раскрыты настежь, сквозь них плавно течет морской, без единой пылинки, воздух. Но в чем же таинственность и странность этой, казалось бы, вполне обыкновенной ночи?

С правого крыла мостика доносятся голоса. Похоже, что там в беседе принимают участие не только вахтенные штурман и матрос, но и капитан и старший помощник капитана. Причина появления начальства на мостике обоснованная, но вместе с тем необычная. Впрочем, ситуация станет понятнее, если мы тоже пройдем на крыло и прислушаемся к беседующим.

– И давно она такая? – задает вопрос кто-то из них.

– Да где-то с полчаса. Вроде вначале не такая яркая была.

– Нет, это не планктон. Планктон не так светится. 

– А ну давай-ка прожектор сюда, – обращается к вахтенному помощнику капитан, причем в интонациях его слышится не приказ, а скорее просьба и раздумье.

Пока штурман и вахтенный матрос достают и подключают к сети переносной прожектор, старпом, задрав голову, с удивлением рассматривает звездное небо:

– Ты глянь, какие звезды, а! Как тарелки прямо… не видал таких. Круги там всякие, гало… Радугу как-то ночью видели, – говорит он капитану. – Интересно, что не разноцветная, а вся белесая такая, желтоватая. Как луна… а вот эти звезды… редкая картинка. Это какой-то эффект оптический.

– У меня однажды еще веселее было, тоже ночью, давно, в молодости, – делится своими воспоминаниями капитан. – Огни разноцветные. Сначала думали, что вертолет летит. А звука нет. Висят так вот, как фонари, на воде даже отражение видно, переливаются... Ощущение, честно говоря, не из приятных. 

– Подключил, – докладывает вахтенный. 

Вахтенный помощник, старший помощник и капитан плечом к плечу, облокотившись на широкий планширь, наклоняются и смотрят вниз на несущуюся вдоль борта воду, на нитки волн, которые вьются и возмущенно вздыхают, разбегаясь от носа судна. По пенным гребешкам, по провалам между ними, то чуть ближе к борту, то дальше, скользит яркий луч прожектора. Внизу, в световом круге, летит и мечется вода – неизменно одинаковая, сине-зеленая, тяжелая, похожая на толстое в трещинах стекло.

– Да вроде ничего особенного: вода как вода, – первым после минуты наблюдений нарушает молчание старпом.

– Так почему она белая?

Несколько секунд длится молчание.

– Нормальная вода, – резюмирует капитан. – Не переживай, не провалимся.

Мужчины возвращаются в рубку, и спустя пару минут на ходовом мостике остаются только вахтенные. А вокруг них, вокруг идущего по океану танкера, не оставляя начатого озорства, продолжает шалить и искриться кудесница Ночь. Ночь уже растревожила и озадачила мореходов тем, что перекрасила темную поверхность вод в пушистый белый цвет, сделав океан светлее звездного неба. Но этого ей мало, ой мало! Ночь кошачьими лапами ухватилась за Млечный путь, притянула небо ближе к Земле, расцарапала и размазала звезды, и с невинным видом затихла, любуясь их необыкновенно ярким свечением. Эта Ночь на самом деле ведет себя, словно кошка рядом с привязанным за веревочку фантиком. Она в прекрасном настроении, она развлекается и не оставляет в покое тех, кто находится рядом. Дымчатой тенью Ночь колышется по сторонам, то вздрогнет, изобразив игривое удивление, то притворится равнодушной и полусонной, кошкой потрется о ноги и уляжется, мурлыча и прикрыв глаза лишь затем, чтобы через секунду совершить новый стремительный выпад. За нынешней ночью нужно следить внимательно, нужно быть настороже, хотя и так уже понятно, что она не причинит нам зла, нет, но вот сюрпризов будет предостаточно. Внезапно зеленым сиянием озарится палуба, побегут по ней тени от мачт, а через мгновение – да было ли что? – снова упадет чернота. Пройдет еще какое-то время, и притаившаяся Ночь, радуясь очередной своей выдумке, тихонечко слепит из темноты, влаги и света звезд грозовую тучу, незаметно придвинет ее прямо к верхней палубе, к открытой двери, и туча вдруг полыхнет молнией, загрохочет раскатисто, вновь вызвав у вахтенных биение сердца, недоумение и испуг. 

Что еще ожидать нам от загадочной Ночи? О-о, вы даже не представляете себе, на что она способна! Ее лукавая улыбка очаровательна, а фантазия безгранична, как, впрочем, безгранично и время, которым она располагает. Но, говоря так, мы невольно приоткрываем завесу над новым и над самым прекрасным ее лицом – лицом вечной молодости, лицом поэзии и мечты.

Безмолвие

Вы никогда не пробовали перешагнуть через континент? Нет? Давайте вашу руку, и мы попробуем. Это совсем не так сложно, как может показаться. Главное – нужно четко знать, где желаешь быть в следующий миг и в какую сторону нужно для этого шагнуть. Мы с вами сделаем широкий шаг на запад – и вот мы уже в другом океане, в том месте, где Ночь только-только вступила в свои права.

Сейчас мы оглядимся, освоимся и… пожалуйста, не нужно пока никаких слов. Давайте немного помолчим. 

Где мы? Под ногами чувствуется твердая опора, но мы не внутри помещения. Да, мы на открытом воздухе, скорее всего, на самой верхней палубе, а весь корабль где-то внизу, под нами. Ни его мачты, ни антенны не заслоняют обзор. Круг горизонта идеален. Идеально ровна и неподвижна цвета вороненой стали поверхность вод. Теперь обратим свой взор к небу. Погодите, дайте собраться с мыслями… А вдруг не было и нет под нами никакого корабля? Да какой там корабль! Вы посмотрите, что делается в вышине. Вы только посмотрите! Это же не просто Ночь. Это же… это невероятно!

Мы привыкли произносить слова «небосвод», «купол ночного неба», но та ширь, что раскинулась над зеркальной гладью спящего океана, – это уже не купол, это бескрайний космос. Настоящий открытый космос, наполненный абсолютной прозрачностью и сиянием звезд. Да мы не по океану плывем – мы с вами летим по Вселенной! 

Боже мой, Боже мой, так вот что такое бесконечность... 

А звезды, звезды… Вы и не подозревали, что их бывает такое множество. Видна вся наша галактика, отчетливо видны невообразимых размеров и расстояний туманные завитки ее спирали. И ведь все это живо, все находится в упорядоченном строгом движении, дышит пространством и сверкает мириадами алмазных искр. Смотрите, вон от созвездия к созвездию перемешается крохотная светящаяся точка – это спутник. А вот еще один. А там еще и еще – слушайте, да тут их с десяток, не меньше! А вот это метеор – заметили? Вспыхнул, пронесся через полнеба желтым росчерком. 

Где еще встретишь такую Ночь? В пустыне? В поле? Вряд ли. Такую нежную и первозданно чистую Ночь можно повстречать только в океане. От нее невозможно отвести глаза, ею не налюбуешься, не надышишься и не напьешься. Красота ее, увиденная хотя бы один-единственный раз, будет сопровождать вас на протяжении всей жизни, будет манить в полет, призывая снова и снова, где бы вы ни были, обращать свои мысли к звездам и находить в их свете и успокоение, и вдохновение, и даже смысл нашего такого короткого пребывания в этом мире. 

Сейчас мы не просто наедине с Ночью. Сейчас мы наедине с собой. Наедине со всей Вселенной. 

Какая божественная глубина, какая ясность…

Интересно, а звезды видят друг друга? А, может быть, они видят себя как раз нашими глазами?

Маленький шарик под ногами. Маленький ребенок на маленькой одинокой планете… Смотрите. Слушайте. Я не тороплю вас. Мы пробудем здесь столько, сколько вы пожелаете.

Как же хорошо быть молодым и влюбленным под таким небом!