Крыса была мерзкая, грязная и очень хитрая. Она опять стянула тот жалкий кусок объедка, который должен был быть его ужином.. Он протянул руку к глиняному кувшину и глотнул пахнущей тиной воды… Его душили слезы и рвалось сердце. Эта мерзкая тварь не догадывается, что она украла еду,не просто узника, грязного и облаченного в рваные одежды, некогда бывшие царским одеянием… вернее императорским. И он - не просто узник, а император величайшей Римской империи Волериан. Подумав так, узник осмотрелся…

Каменный мешок с толстыми решетками, немного гнилой соломы на холодном каменном полу… и, прикованный цепью к стене… он. Во дворе слышна гортанная речь.. Персидские часовые что-то обсуждали. Валериан уже понимал их речь и даже мог кое-что сказать…

Не первый день он находился в плену… Да, он - великий император и в плену. Подлое предательство тому причиной! Тугой аркан охватил его шею и выдернул из колесницы… потом удар о землю. Трава и грязь летели в лицо, а тело обжигала боль, когда его тянули на аркане.

- Я не позволю в пределах нашей славной империи процветанию всяческих проповедников… Христиане должны быть изгнаны за пределы империи. Каждый, кто будет уличен в связи с христианами, верующий в их учение, подлежит изгнанию из Рима. Каждый, кто посмеет проповедовать учение Христа, должен быть сурово наказан… вплоть до казни! В Риме нет места для христиан! Лицо императора налилось кровью, когда он провозглашал эту речь. В Римском сенате не все так ненавидели христиан. Были и те, кто бывал в знаменитых катакомбах, на тайных богослужениях.
- Ваше величество! - почтительно склонил голову один из присутствующих центурионов - жестокие меры могут повлечь….
- Я не отменяю свои решения! Каждый, кто их нарушит, будет считаться врагом Рима, а значит будет подлежать уничтожению! Привести сюда этих проповедников! Ему доложили, что стража задержала двух людей, проповедующих учение Христа. Один был убеленный сединами пожилой мужчина. Второй - курчавый, чернявый, лет тридцати... Одеты просто, в грубые хитоны.. На руках наручники с цепями. Оба смотрели прямо, не отводя глаз.
-К то ты такой? - обратился Валериан к пожилому.
- Я проповедник божий - священник Стефан, несу людям благодать божью и светлое учение Христа...
- А знаешь ли ты, что я запретил проповеди на территории,принадлежащей Риму? Под страхом смерти запретил…
- Никто не может запретить то, что угодно Богу…
- Какому богу? Ты меня не понял, старик…
- Бог он один для всех!
- Ты решил спорить со мной? Да кто ты такой? Как ты смеешь…а ты кто такой? - палец императора указал на второго
.- Я дьякон Лаврений! Верую в единого Бога…
- Я больше не желаю это слушать… И не хочу больше слышать и видеть этих людей! Уберите их…
- Мы люди божьи…
- Казнить обоих!!!!! Неотлагательно!!!
- Ты совершаешь грех! И будешь покаран Господом!Одумайся!
- Что может твой бог против меня - императора Рима?
- Бог всемогущ! Он помогает верующим и наказывает грешников…

Крыса запищала и вернула Валериана к реальности. Неужели он был прав? И то, что со мной случилось - наказание ихнего бога? Но ведь… нет, это невозможно… но я здесь... в этой каменной темнице… питаюсь объедками, и меня – императора великого Рима… Смех часовых вызвал у него приступ истерики. Он катался по холодным камням и выл… скулил как дворовая собака, в которую попали камнем. Его тело было исцарапано и давно немытым… а где-то там, в Риме, в его покоях…. Тело вдруг обожгло мыслью о прежнем величии…… Кто он сейчас… Раб? Но даже с рабом так не обращаются… он пыль… пыль у ног этого перса… С ним обращаются хуже собаки… Только здесь, в этом каменном мешке он может стать во весь рост… все время полусогнутый или на коленях. Какое унижение! Никогда он не простит это! Никогда и никому! Надо вырваться… вырваться… любой ценой вырваться! Те, кто его предал узнают, что такое гнев императора! Он сам будет резать их на мелкие кусочки и рвать на части. Те, кто не спас его в бою и позволил утащить на этой волосяной веревке! Ведь могли, могли его спасти! Кто его предал? Сын? Не мог… не мог даже, если бы хотел… Кто? Те, чьих богов он не признал и уничтожил их священников. Вспомнил взгляд центуриона… недобрый был взгляд! Как смотрел на него тот священник… проклиная…. Неужели это месть? И ему воздали по делам его.. Со всех сторон предатели… со всех.. Все хотят занять его место или оторвать кусок от империи и стать там императором.

Как он доверял своим полководцам, как на них надеялся… А они изменяли ему, предавали и… уходили… Этот ничтожныный Инген в Мёзии вообразил, что они равные и он такой же…. О боги, за что? За что мне это?В чем моя вина? Отправленный защищать территории в Галлии, Постум вдруг решил предать его. Все предают. Со всех сторон терзают империю. С севера постоянные набеги алеманов… галлы нападают на гарнизоны… неспокойно на Дунае… в самом Риме свирепствует чума… С востока полчища персов угрожают Сирии и Армении…. Страшное время… Но не это главное… Главное вырваться отсюда… из этого ужасного плена… И тогда... тогда много голов слетит с плеч!

Завтра он снова должен быть подножкой у трона этого сатрапа. О боги! Молю вас! Я не могу больше! Я ведь император… стою на коленях, а этот толстый, обрюзгший перс, ставит на мою спину ногу, чтобы взойти на трон или сесть на коня! Я больше не могу! Я - император Римской империи! Я не раб!
- Я - не раб! - закричал Валериан, что есть мочи.На этот крик вбежал бородатый охранник ,крикнув что-то на своем гортанном языке, сильно ударил пленника палкой, а потом перевернул кувшин на землю и вышел. Валериан успел подхватить упавший кувшин, чтобы сохранить хоть немного воды… вернее той протухшей, вонючей влаги. Боль, гнев и обида рвали его душу. Униженный, он прижался к стене, и по его заросшим, немытым щекам текли слезы. Началась истерика,т ело тряслось и выгибалось.Холодный пот катился по спине.. Горло сдавил спазм… ему хотелось исчезнуть… раствориться… Но в воспаленном воображении возникал Рим… его дворец… его покои… его трон..его…. Его!!! Он скрипел зубами…

Охранники обнаружили его лежащим свернувшегося у стены, с расцарапанными в кровь руками и огромным кровоподтеком на щеке. Ударами ног привели пленника в чувство и вытолкали наружу. Солнце светило ярко и Валериан принял это за добрый знак. Он уже решил, что ему надо делать. Никакого золота не будет мало за свободу. Да он отдаст все, что у него есть. Удар в спину заставил согнуться. Раб не должен стоять перед грозным царем Персии!

Царь Шапур I брезгливо смотрел на некогда грозного императора римлян. Какое жалкое зрелище! И он собирался победить персов? Сейчас он всего лишь ступенька для ног персидского царя! Жалкий раб, недостойный уважения! Его предали его же воины, даже не сделав попытку отбить у врага. Как можно уважать такого? Вот он покорно, на коленях ползет, чтобы стать ступенькой трона. Как же жалко он выглядит, не достойно мужчины, воина и тем более императора. Почему это он не отползает от трона? Как посмел, ничтожный раб? Поднял глаза… что это значит? Одного взгляда достаточно, чтобы рядом оказалась охрана и толмач. Он что-то пытается сказать.
- О, великий, не прогневайся…
- Говори!
- Этот недостойный раб обращается к тебе…
- Что он хочет?
- Он говорит, что заплатит столько золота, столько ты захочешь.чтобы дать ему свободу!
- Он ?Мне? Зачем мне его золото, когда я сам могу дать ему золота! - захохотал персидский деспот.
- Скажи ему, что прямо сейчас он захлебнется золотом! - закричал царь.
О чем они говорят? Что он ему сказал? Почему он хохочет? Золото? Мне…золото? Какое золото? Это я ему дам столько золота, сколько он захочет! Почему они все смеются? Что происходит? Почему так много стражников, что они хотят?

Два огромных мускулистых, одетых во все кожанное охранника, схватили за руки и потянули к какому-то пьедесталу. Почему они меня ложат на него спиной? Что задумали? Как же больно они держат руки…трудно пошевелиться .Солнце светит прямо в глаза.
- Сейчас ты захлебнешься золотом, которое наш божественный царь Шапур I обещал тебе!
Грубые руки зажали рот, чтобы он был открытым и вдруг над головой появился черный сосуд, над которым вился дымок и от него веяло жаром Последннее, что увидел Валериан была ярко желто-красная струя, которая ринулась в его раскрытый рот. Все внутри обожгло и свет померк в его глазах.
- Снимите с него шкуру и напихайте ее соломой и навозом моего коня. Пусть это чучело находится в храме в Сузах. Пусть римляне знают, что быват с теми, кто поднял меч против персидских воинов! Повелеваю лучшим мастерам изваять в скалах рельефы, прославляющие нашу славную победу над недостойными врагами.

Только через три столетия останки Валериана - единственного римского императора, оказавшегося в плену и там погибшего, нашли символическое упокоение.

 

ОБРЕТШИЙ СВОЙ КРЕСТ

(Глава из книги "Смерть - это только начало")

"Тотчас беглые рабы вопреки приказу начали хватать и бесчестить девушек и женщин... Иные бросали огонь на крыши домов, а многие из местных рабов, нравы которых делали их союзниками восставших, тащили из тайников скрытые господами ценности или извлекали даже самих господ. И не было ничего святого и неприкосновенного для гнева варваров и рабской их натуры. ." (Саллюстий).

Удар в ногу… и боль .Он обернулся и увидел радостное лицо легионера, бросившего копье, застрявшее в ноге. В следующий момент тот схватился за голову, разрубленную одним из всадников. Кровь хлестала из раны, но времени на перевязку не было… Резко взмахнув мечом, Спартак обрубил древко, не выдергивая наконечник, чтобы не спровоцировать обильное кровотечение… Конь под ним хрипел и норовил вырваться из этого мессива тел людей и животных, обливающихся кровью, кричащих и убивающих друг друга. Взмах меча - и очередная голова окрасилась кровью…

Стрелы и копья, мечи и щиты - все окрасилось красным цветом. Спартак, весь израненный, потерявший всех своих помощников, прорывался к центру побоища… Он уже понял, что римляне сильнее. Еще немного и его войско дрогнет… а это смерть. Смерть, к которой он был готов давно… которая следовала за ним по пятам, как бы играя… Конь дернулся, захрипел и медленно начал оседать… С трудом, опираясь на раненную ногу, испытывая адскую боль, он успел соскочить с умирающего коня. И тут же, резко повернувшись, отразил удар в голову. В капуанской школе Лентула Батиата он преобрел эту особенность - кожей чувствовать опасность. Не раз и не два отработал этот прием… Нога болела, и из нее лилась кровь, но времени перевязать не было. Бой был кровопролитный и приходилось каждый раз уворачиваться от ударов ,каждый из которых нес смерть. На теле, обессиленном потерей крови – очередная рана.. Удар… удар… Голова кружится, а пот заливает лицо… Наверное, это последний бой и ему предстоит погибнуть! Вдруг все померкло и тело перестало слушаться…. Он упал на чей-то бесдыханный труп…

Даже если ты любимец публики, и тебя встречают возгласами, ты - все равно раб.Ты - гладиатор, способный умело убивать таких же как и ты рабов на радость публике. И только она, эта жаждущая крови публика, решает жить тебе или умереть… Палец вверх и палец вниз - вот чем решается твоя судьба. Умение владеть мечом или тризубом - много значит в судьбе гладиатора. Но многое зависит и от тебя. Еще вчера ты сидел спиной к спине с этим человеком, а сегодня ты должен его убить… или он убьет тебя. Ты не испытываешь к нему вражды, но ничего сделать нельзя. Его смерть - это твоя жизнь! Кажется, что лучше встретиться на арене с лютым зверем. Зверь, он и есть зверь! А тот, кто стоит перед тобой - твой брат по несчастью стать гладиатором. Он, как и ты искусен в бою, и что немаловажно, хочет жить. Ты его не знаешь, да и он к тебе не испытывает никаких чувств… Чувства губят гладиаторов.. Малейшее проявление, и ты уже лежишь на песке, а твой вчерашний друг держит меч у твоего горла и ждет, что решат те на трибуне… Бывают случаи и они тебя милуют.. Но они пришли смотреть на смерть и жалость - редкая случайность… Изо дня в день в школе гладиаторов идет учеба. Удар… удар… прыжок… перекат… блок… Все должно быть отработано до автоматизма. Публика хочет видеть красивые убийства. Ей нужна красивая смерть! Ей нужны профессиональные убийцы! Вот поэтому с утра до вечера отрабатываются удары, прыжки, перевороты, приемы отражения… вырабатывается выносливость и ловкость. Никто не хочет платить деньги зря..

Первый бой. Даже, если тебе приходилось не раз убивать в бою, и ты чувствовал, как твой меч погружается в тело врага… Там ты сражался с врагом, который был только врагом и других отношений с ним не было. Вчера еще этот парень сидел напротив тебя, за одним столом, и даже улыбался. Кажется… Для него этот бой не первый, и он спокойно вышел на арену… Публика ревом встретила его появление. Публика знает и любит своих кумиров… Публика жаждет крови… жаждет жертв… красивой смерти… Он объявлен эфиопским всадником... Крис.
А вот и я. Царь фракийцев Спартак… Я тоже пришелся по вкусу… Вон как захлопали!

А вот теперь все. Он не тот, кто сидел напротив и даже улыбался. Он - враг. Смертельный враг, и от того, как сильно я это почувствую, зависит, будет ли кто улыбаться мне уже сегодня…. или же мой труп выволокут железными крючьями вон те двое мускулистых охранников. Теперь только бой… ничего больше. Похоже и он больше ни о чем не думает.. Удар... Резкий.. .Сверху... Отбит.. Удар... Он уходит, и вдруг, резко переместившись, оказывается почти за спиной. Прыжок. Перекат. Стойка. И снова удар. Резкий, неожиданный… Трибуны ревут… не до них… Сейчас важно не пропустить удар и нанести самому… Выпад... Меч скользнул по телу... Вдруг удар ногой… и на спину в песок.. Скорее на ноги…
- Убей его, Крис! Коли его! Не медли! Давай, Крис!
- Смерть фракийцу! Убей его! Не медли!
- Спартак! Покажи себя! Коли! Не жалей!

Пот заливает глаза, а руки наносят удары заученными движениями. Ты уже не думаешь, что еще вчера он делил с тобой еду и даже улыбался. Сейчас он пытается убить тебя, а ты пытаешься убить его… Выпад… и клинок входит в тело, окрашиваясь кровью. Он останавливается и медленно оседает. Трибуны неистовствуют! У твоих ног лежит поверженный противник и твой меч направлен ему в шею. Сейчас эта обезумевшая толпа должна решить судьбу вчерашнего своего фаворита. Палец вниз! Смерть! Но убивать не пришлось. Эфиоп вздрогнул и изо рта хлынула кровь.

Бои и смерть. Ты убиваешь тех, кто рядом. Трудно дружить, зная, что завтра он может убить тебя, а ты его…. Над полем битвы опустилась ночь. Множество трупов, вперемешку с живыми, но израненными… Он открыл глаза и увидел, блуждающих римлян с горящими факелами. Они искали раненных. Некоторых добивали на месте. Он еще не знал, как поступит. Надо попробовать казаться мертвым и появится шанс уцелеть и даже уйти…

 

Тогда, в Капуе… Они сумели расправиться со стражей и сбежали. Семдесят закаленных в боях гладиаторов. Гора Везувий стала для них убежищем. Не было никаких планов… Они готовы были нападать на поместья, разорять богатых римлян. Каждый мечтал вырваться из неволи. Это было то, что их объединяло! Никто не ожидал, что к ним потянуться другие беглые и их становилось больше. Но и власти не дремали. Постепенно они силами трех тысяч солдат окружили гору, вернее перекрыли все выходы. Сдаваться никто не хотел. И тогда появился план. Дерзкий и, казалось, безрассудный! Из виноградной лозы они сплели лестницы… и спустились там, где их не ждали. Это была отвесная стена, и никто даже не предполагал, что по ней можно спуститься с вершины. Удар сзади ошеломил римлян. Беглецам достались оружие и доспехи… Каждый день в войско вливались все новые люди, в основном, бывшие рабы. Каждый хотел вырваться из неволи и отомстить за свои страдания. Пылали поместья и на их развалинах оставались обезображенные трупы бывших хозяев. Рабы, ощутившие волю, вопреки приказам грабили и убивали… В каждом городе насилию подвергались женщины и девушки.

Никакие приказы не могли их сдержать! Тем не менее, войско росло изо дня в день… Сейчас они сосредоточились на Севере Италии, и можно было уйти в Галлию или же на Дунай. Спартак, избранный командующим, колебался. Временные победы не вскружили голову - Рим одолеть невозможно! Пока встречались лишь отдельные гарнизоны. Римские легионы одолеть нереально. Его вынудили вернуться, вернуться назад, в Италию… И снова сражения, снова дикие грабежи и насилия. Ему все труднее было удерживать порядок… и не всегда это удавалось… Все новые отряды… они не признавали ничей власти… Женщины, сокровища, вина… ни в чем себе не отказывали! Уйти в Сицилию! Казалось там, на благословенном острове все наладится …Пираты запросили огромную сумму за переправу в Сицилию. Часть, задаток, они уже получили. И подло обманули…

 

Консул Марк Лициний Красс сумел навязать битву. Во главе отборных легионов он преградил дорогу восставшим. Страшная битва и поражение.

Уже светает, а они все ближе… их много… Они идут и смотрят… ищут… наверное его ищут… А ведь все могло быть по-другому… Зачем он послушался? Зачем?
- А вот этот как-будто дышит… что будем с ним делать… может пусть подыхает?
– На кресте и подохнет… Скорее перевешиваем их… Дышит…вот и пусть висит…
Спартак оцутил как сильные руки схватили его тело и куда-то потянули. Никто особо не церемонился. Он чувствовал, как тело ударялось о трупы и болью отдавался любой удар о торчащие латы или куски человеческой плоти. Тащившие его ступали по трупам и порой было слышно, как их ноги давили на чьи-то тела. Его бросили рядом с огромным, деревьяным крестом.
– Тут тебе будет одному спокойно - и они начали смеяться.
- Это кто? - послышался чей-то начальственный голос - смотрите… где-то должен быть их предводитель… Спартак!

- Как он хоть выглядит?
- Спрашивайте… у этих.. может кто и скажет…
-Эй, ты…тебя как зовут? Может ты Спартак? И нам за тебя выдадут награду?
- Меня … зовут Крис… - чуть слышно прошептал Спартак.
- Жаль! Мы бы сегодня славно повеселились…
- Красс пообещал уплатить награду тому, кто найдет Спартака… очень хочет ввзглянуть ему вв глаза…
-Эй, ты… Все равно ведь подохнешь… может скажеш ,что ты Спартак? Тебе все равно умирать, а мы… выпьем за твой упокой… Эй…живой?
- Нет...не получится... Красс знает его в лицо… говорят он его видел на арене… Жаль.конечно…
Резкая боль пронзила ладонь… судорга прошла по всему телу. Спартак, потерявший много крови и очень обессиленный, потерял сознание. Он уже не чувствовал как металл вошел в дерево креста через вторую руку… Когда пробили ноги, он все еще был без сознания. И только когда с помощью веревок крест взметнулся вверх, он пришел в себя… Хотелось пошевелить руками, но движение вызвало резкую боль…ног он не ощущал. Медленно, повернув голову, Спартак увидел множество других крестов, с такими же несчастными. Внизу стояли римляне и показывали что-то пальцами… Он почти не ощущал уже тело.Жил только его мозг. еще жили его глаза… еще жили…С транно было видеть происходящее с высоты…

Вдали показался небольшой отряд всадников. Они ехали медленно, осматривая казненных. Иногда, указывая на них руками и подъезжая очень близко. Впереди, на красивом вороном коне, в золотистой кольчуге ехал консул Марк Лициний Красс. Он пристально вглядывался в нещастных…Однажды ему пришлось видеть поединок гладиаторов. Оставшись один, уже раненный, боец по имени Спартак сумел одержать победу. Последнего противника он убил его же оружием. Консул считал, что такой человек не даст просто так себя убить.. не позволит. Ему хотелось взглянуть в глаза побежденному им.. Отряд медленно подъехал к кресту и консул взглянул на казненного. Их глаза встретились. Один - победитель сегодняшнего сражения, и другой - казненный раб. В глазах Спартака еще теплилась жизнь… он еще видел своего противника. Марк Лициний Красс ощутил силу, исходящую от этого умирающего, но не побежденного человека и... впервые он не смог выдержать взгляд и тронул лошадь. Только отъехав какое-то расстояние, он понял где видел эти глаза. Но почувствовать вновь силу этого взгляда он был не в состоянии. На мгновение отряд застыл… и резко сорвался с места уже не останавливаясь. Спартак понял, что Красс его узнал…

Конечно, узнал… и не выдержал взгляда.Его губы с запекшейся на ни х кровью улыбнулись.. Быстро удаляющийся отряд конников… это последнее, что увидел угасающий взгляд…. Вдоль Аппиевой дороги из Капуи в Рим взметнулись вверх шесть тысяч крестов с умирающими на них рабами, попытавшимися быть свободными.

 

ЗВЕЗДА СРЕДИ ЗВЕЗД

(Глава из книги "Смерть - это только начало")

В мастерской скульптора Тутмоса прохладно, но даже сюда ветер приносит жаркий воздух пустыни. Мастер этого не замечает. Он увлечен своей работой, от которой не может оторваться. И не потому, что это работа - заказ самого фараона Эхнатона - вовсе нет. На возвышенности сидит прекраснейшая женщина, которую он когда-либо видел, а он их видел немало… Это несравненная Нифертити. Кажется, что невозможно быть красивее. И украшают ее вовсе не дорогие камни, и не мастерски сделанный, подчеривающий тени, нанесенный красками и сурьмой макияж. Нет. Это та женская красота, которая видна и без дополнительных украшений. Это женственность, способная без слов лишить мужчину дара речи и почувствовать себя рабом этой красоты.

Не строгие слова фараона заставляют скульптура так отдаваться работе… о, совсем нет. Он - тоже мужчина и пусть ему никогда не обнимать эти плечи, и не целовать эти губы… но он мужчина. И перед этой женщиной готов пасть на колени… Она величественна и прекрасна. Нифертити чуть опустила глаза. И этот тоже… Мужчины редко в ее присутствии адекватны. Они начинают нервничать, краснеют, их речь сбивчива. Она улыбнулась. Ну вот… он уже не знает как себя вести… Ему хочется, чтобы эта улыбка была для него! Она может это себе позволить…но только улыбку.

Сегодня, глядя на себя в зеркало, она ощутила легкую горечь. Годы. Они неумолимо отбирают у нее красоту. Да, она по-прежнему прекрасна, но годы… "Услада моего сердца". Все реже она слышит эти слова. А как часто их произносил Аменхотеп в первые годы! Как они были ненасытны в любви! Не было запретов и условностей. Она умирала в его сильных руках и воскресала, она кричала от страсти и плакала. Ни одна наложница, искусная в любовных утехах, не могла сравниться с нею. Они смешивали день и ночь, не в силах оторваться друг от друга. Шесть дочерей подарила она ему, и это ничуть не отразилось на стройности ее фигуры и упругости ее груди. Даже в месяцы беременности фараон не оставлял ее без внимания. Шесть дочерей… А ему нужен был сын!

Мастер видел, что лицо царицы стало грустным. О чем она думает? Не его это дело! Он должен делать свою работу. Ему захотелось даже нарушить традицию. Ведь, если пренебречь ею, то лицо будет как живое… Нельзя!

В такой работе нельзя! Левый глаз в этой статуе, возможно, вставит кто-то.... кто-то другой. Второй глаз - это символ души умершей. И вставить его можно только после смерти, вселив душу в скульптуру. Который день он пытается совершить невозможное… придать черты, которые бы сделали живым бездушный камень. Если бы он мог нарушить традицию!!! Тогда, возможно, и камень обрел бы душу. Но он постарается…….

Таду-хиппа. Она никогда не забывала своего имени. И пусть ее давно уже так не называли, но она всегда его помнила. Помнила своего грозного отца - царя государства Митанни - Тушратта. Это для всех он был грозным владыкой, который мог карать на смерть и дароввать жизнь, но не для нее. Он любил ее. И хотя каждый владыка желает сына - продолжателя, наследника, ничто не мешает ему любить свою дочь. Совсем еще юнной ушла она из родительского дома и стала женой Аменхотепа III. Традиции требовали сменить имя и появилась Нефер-Неферу-Атон Нефертити… Имя ознаменовало приход необычной женщины и означало "Красавица Пришла". Это была правда! Она еще была женой фараона, а юнный наследник трона был безумно влюблен в свою мачеху. Нифертити помнила эти взгляды, полные обожания, их невозможно было не заметить. Молодой принц всегда находил повод оказаться рядом. Фараон рассматривал женитьбу как выгодный союз, и не больше. Конечно, ему льстила красота молодой жены, но особой страсти он не испытывал.

Вскоре смерть разорвала этот союз и на трон вступил АменхотеIV. Горе от потери отца не отразилось на молодом фараоне. Молодая вдова стала женой свего недавнего пасынка. Они смогли обнажить свои чувства. Это был тот редкий случай, когда из случайных совпадений вырастает сильное чувство. Вот тогда она услышала впервые эти прекрасные слова "Услада моего сердца". Это тогда он украшал дворцы фресками и барельефами, посященными их любви, где ее называли "красавицей, прекрасной в диадеме с двумя перьями, владычицей радости, полной восхвалений... преисполненной красотами".
.А в письмах писал "Любовь моя, Королева Юга и Севера, Возлюбленная моя, Нефертити, я бы хотел, чтобы ты жила вечно..." Как кружилась голова от счастья, как хотелось побыстрее сбросить эти дорогие наряды и украшения, чтобы броситься в его объятия совершенно голой… видеть, как горят его глаза... как нервно он дышит... и ощутить его в себе, а себя в его власти. Когда звезды на небе бешенно кружатся, когда он осыпает тело поцелуями… когда он просто мужчина и любит ее за то, что она женщина!

Скульптор Тутмос закончил работу - скульптурное воплощение красивейшей женщины. Она стояла посреди его мастерской и он часами любовался ею, не приступая к другим заказам. Но от фараона не было посланцев, а сам он не мог напомнить. Фараон знает что делает и не ему, смертному, указывать,.что делать сыну Осириса. Он и сам не хотел расставаться со своей работой. Поэтому и не спешил. Время шло, но никто так и не пришел за нею…

Нифертити подошла к зеркалу .По-прежнему стройна, красива… Но в глазах боль и грусть… Ее время прошло! Это было тяжело осознавать, но это так. Она подошла к огромному окну и устремила свой взгляд в небо. Не первый раз прекрасная жена фараона наблюдала за звездами. Ей хотелось оказаться там… улететь от этих людей, которые перестали видеть в ней прежнюю Нифертити. Когда-то она увидила огромный светящийся шар… он подлетел совсем близко и ей показалось, что в нем кто-то есть. Затем он легко взмыл ввысь... вот так бы!!!!! А ведь когда-то, еще Аменхотеп, на одном из рельефов приказал запечатлеть их поцелуй! Как давно она уже не касалась его губами... и он ее.

Эхнатон тяжело вздохнул. Рядом разметалась его новая возлюбленная Кайи. Молодая. Красивая. Она родила ему долгожданного наследника и заняла место в его сердце. Да, теперь она его любимая жена, но….не "Услада моего сердца".Таких слов он ей не говорил и не скажет.Такой была Нифертити! Такой больше не будет. Он старался ее не видеть. Их дочери все равно напоминали о ней. А она уединилась в дальнем дворце! Он знал, что она по-прежнему прекрасна… что годы не властны над ее красотой.

Ему об этом докладывали, но он не мог ее вернуть. А ведь как все было… как прекрасно они любили друг друга! Он пошел ради нее против могущественной касты жрецов! Он принял другое имя - Эхнатон. Еще никто не позволял себе такого, а он пошел! Он низверг могущественного бога Амона и многочисленных бого,в и создал культ бога Атона. Культ бога Солнца. Солнечный диск с лучами-руками стал его олицетворением, а себя провозгласил божественным воплощением Атона, бессмертным абсолютным божеством, ведающим жизнями подданных и судьбой всего мира. На родине Нифертити существовал культ поклонения Солнцу. Это их еще больше сблизило. Любовь к жене - большая редкость у владык, чаще всего это только выгодный союз, но у них была любовь… как жаль, что уже ее нет..

Она участвовала во всех церемониях рядом с ним. Нефертити понимала, что значил поступок ее мужа и принимала его как знак любви, а не просто смену божества. Да, фараон этим решал и свои проблемы, устраняя засилье жрецов… но ей хотелось верить, что это было сделано прежде всего для нее! Во всех церемониях именно она, Нифертити, была главной жрицей своего божественного мужа - воплощения бога Атона. Она всегда находилась с ним рядом, когда рушили храмы и изображения старых богов. Она была воплощением той божественной силы, которую дарует Атон. В ней видели силу добра и вечной благодати нового бога. Ее изображения символизировали солнечную силу нового культа - культа бога Атона. "Она проводит Атона на покой сладостным голосом и прекрасными руками с систрами, при звуке голоса ее ликуют". Она видела эти надписи!

Ее снова и снова влекло это безграничное небо. Хотелось улететь к звездам, чтобы забыться в их свете, забыть все… Странно, но она снова увидела этот светящийся предмет. Что это? Ее увлекал к себе этот таинственный огненный шар.
- Ты счастлива? - вдруг услышала она голос. Резко обернулось. Никого.Н о она слышала этот голос.
- Уже нет… мое счастье ушло и уже не вернется…кто ты? В порыве ветра она ощутила живое тепло…
- Ты правда хочешь к звездам?
- Да... но откуда... откуда ты знаешь? Она вдруг поняла, что говорит с этим огненным шаром и... не испугалась…
- Ты увидишь их…

Наутро фараон захотел увидеть Нифертити. Он не знал, что ей скажет, он просто хотел ее увидеть. Через какое-то время стража сообщила, что ее нет в покоях… ее нигде нет.
- А знаешь, Эхнатон, когда ты меня разлюбишь…
- Я никогда тебя не разлюблю...-… когда ты меня разлюбишь, я улечу далеко к звездам и буду смотреть на тебя сверху… и вспоминать. Эхнатон поднял голову и где-то там ему почудился божественной лик его прекрасной Нифертити!