L A T A M   47

Ничто так не заразительно, как
заблуждение, поддерживаемое
громким именем.

Биффон  

и бы моей книге суждено было состоять всего лишь из одной главы, то этой главой вне всяких сомнений являлась бы та, которую ты сейчас читаешь, мой дорогой друг. Почему?
Потому, что именно в ней наиболее полно, точно и ярко отражены поступки, свойственные характеру Сергея  Михайловича, его восприятие жизни.

Склонная к вечным поискам и метаниям неспокойная натура Сергея Михайловича направляла его в самые противоречивые русла, хотя почти всегда ему приходилось плыть против течения.
Суть этой натуры можно было объяснить одним словом, так метко ее определяющим – “козак”*.

*В переводе с татарского “Вольный искатель приключений”

Близкие и не только всегда твердили, говорят и, наверное, будут повторять ему одну и ту же фразу:
“Все у тебя не так, Михалыч!”. 
Это и определило название книги.

Знаменитый полярный исследователь Роальд Амундсен, первым побывавший на Южном полюсе, принимал участие во многих опасных экспедициях как в Арктику, так и в Антарктиду.

Лично Сергей Михайлович считал, что наиболее трудным путешествием Амундсена было плавание на небольшом шлюпе “Гёа”с экипажем всего лишь семь человек через Северо-Западный проход в 1903-1905 г.г. с двумя зимовками, когда он сумел преодолеть невероятные трудности, пройдя вдоль северной части Канады с Востока на Запад.
До этого подобного совершить не удавалось никому. 

Еще в возрасте 25 лет Амундсен принимал участие в качестве старшего офицера в экспедиции некоего бельгийца Адриана де Герлаше в Антарктиду.

Скованное льдами судно “Бельгия”, непогода и тяжелые условия вынудили участников экспедиции совершить первую в истории зимовку в Антарктиде.
А уже в 1925 году вместе со своим другом Линкольном Элсвортом Амундсен выполнил первый полярный перелет. 

В 1928 году к северу от Северо-Восточной Земли (в районе Баренцева моря) потерпел аварию дирижабль “Италия” генерала Нобиле, совершавшего вторую попытку перелета через полюс.
Потерпевшие крушение очутились на льду, но им удалось починить рацию и послать  “SOS”.

Едва пришло сообщение о катастрофе, Амундсен решил отправиться на поиски Нобиле и его людей, несмотря на то, что между ним и Элсвортом состоялась ссора по этому поводу. 
Вылететь немедленно не удалось – не было ни самолета, ни денег.

Наконец, 10 июня с помощью французского и норвежского правительств, Амундсен получил гидросамолет – “Latam 47”, который проходил перед этим испытания, готовясь к важному перелету через Атлантический океан.

18 июня Амундсен вместе со своим франко-норвежским экипажем в составе 5 человек вылетел из Тромсё.
Радиостанция Тромсё поддерживала связь с самолетом 2 часа 45 минут. Последнее сообщение, принятое на Земле, было таковым:
“Нахожусь над островом Медвежий. Буду сообщать о дальнейшем полете”.
Затем связь прервалась.
Утром следующего дня стало окончательно ясно, что  “Latam 47” исчез.
Усиленные поиски с помощью кораблей и самолетов результатов не дали.

И только 1-го сентября 1928 года шхуна “Бродд” обнаружила в Баренцевом море поплавок исчезнувшего гидросамолета, а 13 октября был найден бензобак “Латама” с  вбитой в него деревянной пробкой.
В докладе экспертной комиссии говорилось:
“Самолет с силой ударился о водную поверхность, поскольку нижняя часть бензобака вмята.
Аэроплан некоторое время оставался на плаву, поскольку пассажиры успели слить бензин и вбить деревянную пробку, чтобы использовать бензобак в качестве поплавка…

Возможно, что поисковые самолеты пролетали над обломками, но туман скрыл их от глаз спасателей”.
Очевидно, Амундсен и члены экипажа погибли  довольно быстро.
Температура Северного Ледовитого океана столь низка, что вряд ли они продержались в воде даже несколько часов.
При температуре воды 2 ? 3 градуса счет жизни человека идет уже не на часы, а на минуты.

Сергей Михайлович также выяснил, что радисту с острова Ян-Майен удалось принять какие-то неразборчивые сигналы SOS.
Это было все.

Он также заинтересовался характеристиками гидросамолета Амундсена, что было не просто – никаких подробных данных об этом нигде не печаталось.
Сергей Михайлович пересмотрел многие справочники о гидропланах, и ему было известно, что наиболее удачной машиной в то время был гидроплан Юнкерса.
Немцы, как известно, к полярным исследованиям в те годы почти не имели никакого отношения.

А все дело в том, что “Latam 47” разрабатывался на военном предприятии во Франции в местечке Caudebc-en-Caux.
За основу был принят проект модели 43 1926 года.
Ниже приводятся характеристики гидроплана
(правильное название LE LATAM 47 GR02):

Максимальная скорость: 170 км /час;
Высота полета: 4000 м;
Размах крыльев: 25.2 м; 
Длина: 16.3 м; 
Высота: 5.2 м;
Два двигателя: FARMAN 12We по 500 л.с. каждый.

Члены экипажа:
C.C. GUILBAUD – командир;
L.V. CAVALIER DE CUVERVILLE – штурман;
BRAZY – механик;
VALETTE – радист;
L.V. DIETRICHSON – летчик, специалист по полярным регионам.

И последнее.
LATAM – по-французски аббревиатура “Через Атлантику в Америку”. Перелет был запланирован по маршруту:                               

   Париж – Азорские острова – Нью-Йорк

…Март 1986 года оказался намного холоднее, чем просто холодный. В составе экипажа траулера “Пикша” Сергей Михайлович находился на промысле окуня у Западного Шпицбергена.
Даже дышать уже становилось тяжеловато, поскольку поднялись выше 78 градуса северной широты и вели лов всего в трехстах милях от Земли Принца Карла.
До Северного полюса было лишь 700 миль.
В этом районе вели промысел около 50 судов.
Как обычно – между ними рыскали “Каустики”.
Так рыбаки называли военные сторожевые корабли норвежской береговой охраны с надписью  KISTVAKT на борту.
Они же представляли и рыбинспекцию, десантируясь на русские траулеры для проверки вылова, ячеи трала, его размеров и т.п.
Лов велся донным тралом на глубине до 250 метров.

Принцип донного лова довольно сложный, поскольку постоянно присутствует опасность порвать сеть из-за возможного зацепления.
По дну моря катятся огромные металлические шары – боббинсы, прикрепленные к нижней части трала, а его верхнюю часть приподнимают поплавки – кухтыли.
Вместе с рыбой трал сгребает все то, что ”плохо” лежит  на дне.

Часто попадались и весьма диковинные штучки, не говоря уже о том, что ваеры (стальные тросы, за которые тянут сеть) рвутся подводными лодками.

Все то, что попадалось из техники в трал, отдавалось на “разделку” Сергею Михайловичу.
Иногда это были радиобуи, обломки аппаратуры, попадались и ящики с пивом, и колеса автомобилей, вытаскивали и небольшой трактор.

А однажды подняли в сети  на борт огромный, тонн на 10 валун, на котором было зубилом выдолблено следующее:
“Пое…лись мы, пое…тесь теперь и вы !”
Вытащить его из трала было очень трудно. Мучились несколько часов кряду.
Экипаж подобрался весьма дружный.
Старшим механиком был приятель Сергея Михайловича Саша Сидорук, а капитаном – также их дружок Алексей Платонов.
Вместе втроем они делали не первый рейс и отлично ладили.

В фартуке, нарукавниках и огромных сапогах Сергей Михайлович стоял за рыбоделом, разделывая шкерочным ножом окуня под соль.
Движения были отлажены до автоматизма, он мог это делать и с завязанными глазами.
Внезапно на фабрику прибежал матрос из траловой бригады.
Он, как ошпаренный, закричал:
– Михалыч, скорее на палубу – это по твоей части!
– Сашка, бежим со мной, – крикнул он на ходу стармеху, который шкерил рыбу рядом.

Они мгновенно выскочили на палубу и увидели в трале алюминиевые обломки и двигатель со сломанным пропеллером, весь покрытый илом.
“Самолет, – мелькнула у Сергея Михайловича мысль, – а вдруг это  “Latam” Амундсена, который уже 60 лет ищет весь мир? ”
– Михалыч, мы майнаем за борт железяки, надо срочно ставить трал, – сказал ему подошедший тралмастер.
– Стоп! Ни в коем случае! – почти прокричал Сергей Михайлович.
– Шура, позови сюда, пожалуйста, Платона, – попросил он старшего механика.
Вскоре появился капитан.
– Ну, что у тебя там, Серега? – спросил он.
Возбужденный и раскрасневшийся исследователь выпалил:
– Леша, надо срочно вынуть из трала двигатель и обломки фюзеляжа и сохранить их, – настоятельно потребовал Сергей Михайлович.
– Это зачем еще? – недовольно спросил капитан.
– Подозреваю, что это самолет  великого Амундсена. Я тебе обещаю  –   мы войдем в историю.
О нас будут писать все газеты мира с фотографиями наших морд на первой полосе.
Телевидение, звезды героев, лавровые венки и т.д., – взахлеб строчил Сергей Михайлович.
– Опять ты за свое! Все у тебя не как у людей, Михалыч! –  проворчал Платонов.
– Ты не понимаешь, Иваныч. Мы не можем упустить свой шанс! –  возразил С.М.
– Да уж куда там нам – понять! А ты знаешь – что с нами сделают, если ребята с “каустика” обнаружат этот хлам?
Судно возьмут на буксир и потащат в Лонгийр, а нас всех посадят в норвежскую каталажку!
Все, хватит! Выбрасывай к черту эти железяки и ставь трал! – крикнул капитан тралмастеру.
– Стой ! – не сдавался Сергей Михайлович, – а что, если мы спрячем двигатель и потом переправим его в Институт Арктики и Антарктики для исследования?
– Еще чего! Да этот дурацкий институт нашпигован ГБ-шниками как консервная банка сардинами! Все, Серега, ставим трал!
Сергей Михайлович  умоляюще посмотрел на стармеха.
Сидорук тут же пришел ему на помощь:
– Леха, ну спрячь ты этот несчастный движок, ну чего тебе стоит?
– А кто отвечать за все это будет, может вы? У нас план, нам надо рыбу ловить, а не заниматься спасательными операциями.
– Ладно, я сам перетащу бесценный двигатель и спрячу, – сказал Сергей Михайлович.
– Ну, нет, достаточно с меня этих сказок, – произнес Платон, –  сначала ты уговорил меня спустить шлюпку, и вы со старпомом – таким же безумцем, как и ты, отправились на льдину кормить рыбой белого медведя, который чуть было всех вас там не сожрал.
А в прошлом рейсе ты, сыграв на моих чувствах, упросил высадить тебя на острове Скольтенесен, где внаглую перед этим отобрав у вахтенного бинокль, ты, якобы обнаружил остатки хижины лейтенанта Кристиана Ван Крааля из экспедиции легендарного Баренца.
Я, как идиот, рискуя дипломом, поддался на твои уговоры, а хижина-то оказалась куском скалы, торчащей из-под снега.*    

*Автор упоминает 3-ю самую трагическую экспедицию Баренца 1597 г.

А вспомни, хотя бы, как ты уломал нас с твоим корешком Сидоруком отправиться в Ленинград на поиски могилы генерала Вилькицкого?
Теперь ты обнаружил останки самолета Амундсена.
Да стоит только об этом громко произнести вслух, как здесь мгновенно всплывут все натовские подлодки!
Серега, ну пожалуйста, дай мне возможность выбросить эту рухлядь, не испытывай мое терпение! – настаивал Алексей Иванович.

…Их траулер зашел в Архангельск.
После быстрой сдачи рыбы производили мелкий ремонт и отстаивались на Фактории. Друзья сидели в ресторане “Юбилейный”.
Сидорук, чуть подзахмелев, пустился отплясывать рок-н-ролл, а Сергей Михайлович рассказывал Алексею, как он случайно в самом Питере на старом Смоленском кладбище в заболоченной его части обнаружил могилу генерала Вилькицкого, русского исследователя Арктики, впоследствии возглавлявшего Главное Гидрографическое управление.

Он сетовал на то, что за могилой никто не следит, что полярники совсем забыли про Вилькицкого, и что они просто обязаны честью посетить место и возложить венок.
Лешка выпил чарку, крякнул и дал согласие лететь на святое дело в город его юности.
Тут подошел Сидорук, который всегда во всем соглашался с Сергеем Михайловичем, что решило вопрос окончательно и бесповоротно.
Недолго думая, друзья прямо из ресторана направились в аэропорт, где, взяв билеты на ближайший рейс, отправились в Ленинград.

Переночевав в “Выборгской” и попив прямо с утра пивка, поисковая партия рванула на Васильевский остров, где в конце Малого проспекта  находилось старинное кладбище, в то время почти заброшенное, т.к. Виктор Цой был еще жив.
Побродив часа три и продираясь сквозь заросли кустарника по могилам, все по колено в грязи, друзья так и не нашли свою пирамиду.
Как назло Сергей Михайлович никак не мог вспомнить ряд и необходимые ориентиры.

Зато он показал им могилы купца 1-й гильдии Прохорова и вдовы действительного статского советника Савицкого. 
Чтобы  рыбаки не отчаивались, Сергей Михайлович подвел их к двум небольшим холмикам – захоронениям родителей тогдашнего премьера Косыгина.

А ради такой ценности на кладбище власти держали специальный милицейский пост, днем и ночью бдительно охранявший покой предков некогда всесильного премьера, второго человека в государстве.
Сгладив свою неудачу в пивбаре “Пушкарь”, три товарища вернулись в Архангельск.
– Алексей Иванович! С “Каустика” уже шлюпку спускают, к нам собираются, негодяи, – внезапно прокричал вахтенный штурман.
Сидорук и Сергей Михайлович молча смотрели на капитана.
Все было кончено.
Однако, Платон не был бы Платоном, если б не отдал тралмастеру свой приказ:
– Срочно майнай все из трала в рыбный бункер. Потом разберемся!
Трал оставить подвешенным. Двум матросам закопать железяки рыбой!

Сергей Михайлович и старший механик с улыбкой взглянули друг на друга.
Через полчаса на борт поднялись норвежцы.
Они прошлись по фабрике, бегло осмотрели трал и даже не заглянули в бункер с рыбой.

Вскоре они вернулись на свой сторожевой корабль – KISTVAKT 83. Когда рыбу убрали, матросы с помощью лебедки достали двигатель на палубу.
Дрожащими руками Сергей Михайлович взял шланг и направил на него струю воды.
Через 15 минут мотор был очищен.
Сидорук и С.М. принялись за осмотр.
Это был пятицилиндровый звездообразный радиальный мотор с воздушным охлаждением.
Цилиндры были расположены вокруг вала.
На одном из них была прикреплена табличка, на которой четко просматривалась надпись:
TRIUMPH – 142, CRUPP, GERMANY, 1934

Роальд Энгельбрехт Амундсен пропал без вести за шесть лет до изготовления двигателя, который достал со дна экипаж “Пикши”.
Скорее всего, он принадлежал гидроплану-разведчику, базировавшегося в Лонгийре на Шпицбергене.
Расстроенный Сергей Михайлович записал координаты места находки:
78°15?37?? с.ш.; 02°40?1?? в.д.
– Ничего, Михалыч, в следующий раз найдем твой ЛАДАН, – похлопал его по плечу Платонов, – жаль, правда, что я уже дыру в кителе под звезду проковырял!
Рейс прошел как обычно.
Радость возвращения скрасила все переживания и неудачи.
Вскоре все забыли об останках самолета.
Начал забывать и Сергей Михайлович.
Но иногда ему снится сон.
…С суровым обветренным лицом и жестоким взглядом 56-летний Амундсен вглядывается сквозь замороженные стекла кабины в северную даль.
Самолет парит над бушующим океаном.
Но тут внезапно налетает порыв ветра.
Самолет бросает как пушинку.

Рене Гильбо – национальная гордость Франции, крепко стискивает штурвал и пытается выправить гидроплан.
Воздушное судно плохо слушается управления.
Механик Брейзи что-то кричит, указывая на крыло.
Двигатель работает с перебоями и  вскоре глохнет.
Самолет теряет высоту.
Дитрихсон успевает посоветовать Амундсену, как действовать дальше.
Гильбо в который раз снова пытается завести мотор.
Вэлет лихорадочно сообщает в эфир об аварии, успевая отослать лишь координаты.
Вот уже видны гребешки волн.
Остаются секунды.
Что они думали в эти мгновения?
Никто и никогда об их мыслях не узнает.
Машина кренится и вскоре с силой ударяется о воду.

Холодные штормовые волны ледовитого океана начали надвигаться на героев все настойчивей …