Голландские высоты

Если Вы спокойны, когда все вокруг         
теряют голову, возможно, Вы                
недооцениваете серьезности ситуации.

Надпись на судах ВМФ США    

 –  я Вам вот что скажу, почтеннейший друг, – разыграл свою излюбленную партию старый мичман – знакомый Сергея Михайловича,  – только дилетанты нисходят до споров – что важней наш морской флот или ихняя авиация? Ведь ответ на этот вопрос давно уже получен, стоит только заглянуть в Священное писание!
– Любопытно, что же Вы там по этому поводу прочитали? – немедленно осведомился заинтригованный Сергей Михайлович.
– Все дело в том, что господин Ной почему-то, спасая живность, поплыл по волнам на своем ковчеге, а не стал парить в облаках, как это делают современные Икаре.
Пижоны!
Даже ребенку доподлинно известно, что водить автомобили намного сложнее, чем распоряжаться самолетом, не говоря уже о простейших аэропланах, – с негодованием подытожил мичман.
– Ну, право не стоит так сердиться на авиаторов, мой друг.
Вспомните, хотя бы трехмерную структуру мира, которую так чтила тунгусская космогония. “Угу-буга” – верхний мир с солнечным лосем и небесной охотой, зрительно зафиксированной в созвездиях, – примирительно произнес Сергей Михайлович.
– Да, но “хэргу-буга” – нижний мир предков и диковинных животных также обладал доминирующим звеном – “дямра” – водный змей.
Подчеркиваю,  водный, – парировал  мичман.

Сергей Михайлович не стал полемизировать в области ископаемых животных и вождения автомобилей, но вынужден был согласиться, что Ной мог бы сконструировать и летательный аппарат, нечто вроде современного дельтаплана и рвануть на нем с Арарата в небесные дали.
И все-таки авиация заняла значительное место в жизни каждого из нас.
А ныне и вовсе – как бы смог моряк попасть на судно без самолета?
…Во время второй мировой войны и после ее окончания Южная Америка настежь раскрыла свои двери, приглашая на постоянное место
жительства многих озорных ребят, имеющих отношение к фашистской свастике и III-му Рейху.
Среди всех латиноамериканских стран особым лакомым медом было намазано в Аргентине.
Вспомните, хотя бы, известную операцию израильской разведки Моссад по нелегальному вывозу из страны нацистского преступника сеньора А. Эйхмана. 
По некоторым версиям, в частности книге c названием  “Груз № 13052” одного британского автора, даже партайгеноссе г-н Борман укатил в Аргентину вместе с членскими взносами, перебравшись затем в Чили.
Ну, а уж нашего “лесного брата” в заокеанском варианте проживания оказалось там ну никак не меньше нацистского.

Однажды в Карпатах по дороге в Мукачево Сергею Михайловичу довелось среди зеленых лесных шапок заметить на вершине одной из гор блестящие луковицы монастыря.
У подножия горы стоял памятник погибшим военнослужащим войск МВД, участвовавшим в штурме монастыря в 1949 году.
В то время там обосновалось около двухсот сторонников смены серпа и молота на вилы.

Ну, а когда регулярные войска подтянули подкрепление, технику и артиллерию, монастырь оказался пуст – братки ушли через подземный ход длиной в несколько километриков – результат трехсотлетнего труда монахов.
Наверняка, отменная часть из них, по этому же ходу, переползла сразу в Аргентину (а зачем время-то зря терять!).

Держава наша в ногу с человечеством не шагала никогда.
Правда, не было и случая, чтобы мы  вырвались вперед.
Зато вот вкривь и вкось в 1917-м сиганули здорово, совершив чудореволюцию и отдав власть тем, кто был никем.
Кстати, сейчас это тоже актуально, – тот, кто  никогда и ничего собой не представлял, стал вдруг “всем”.
А вот изобретательством и талантами Россия славилась всегда!
Возвращаясь к разговору об авиации, можно лишь улыбнуться тому, что коммивояжеры и продавцы велосипедов – братья Джим и Питер Райт, считаются создателями первого аэроплана.
Глупости!
До них существовали десятки подобных изобретений.
Чего только стоит идея кавалеристского капитана Костовича.

Еще с 1879 года (почти за четверть века до полета братьев Райт!) он приступил к сооружению воздушного корабля “Россия” вместимостью 10 человек с провизией на 8 суток полета и на 200 кг почты.
Можно себе представить, куда улетели бы Костович и компания за это время.
Конный офицер явно готовился к межпланетным вояжам!

В течение многих веков сначала Восточное Славянство, затем Русь, Россия, как ни грустно признавать, постоянно исторически отставали от Запада  –  с точки зрения прогрессивного развития экономики, социальных отношений, культуры и политики.
Бытует мнение, что Петр I поднял  уровень развития России до небывалых высот.
Действительно, он попытался перевести страну на рельсы интенсивного развития. Россия стала двигаться быстрее, но внутренне она слабела.
Страна проморгала промышленную революцию, начавшуюся в Англии в XVIII веке, и сохранила крепостное право, отставая в социально общественном развитии.
Мало кому известно, что Петр I был потрясен, посетив захолустную по европейским меркам немецкую слободу в Москве.
Слобода на реке Яузе показалась ему настоящим “парадизом” в сравнении со старозаветной Москвой.
Стоит провести параллель с современными Мак-Доналдсами, красующимися в центрах постсовковых столиц.
Для цивилизации – это дорожные забегаловки. Отставание достигло гигантских масштабов.

И, если сейчас Россия является спутником поднебесной планеты СОВРЕМЕННОСТЬ, то Украина просто находится на другом спутнике и утирает синий нос желтым платочком, раздавая ничтожные порции кислорода населению, стоящему за ним в огромных очередях.
Хотите поспорить? Пожалуйста.

Однажды Сергей Михайлович добирался до украинской столицы на нескольких самолетах аж 8 (!!!) суток – почти как планировал Костович.
Напрашивается вопрос: “Куда же мог улететь за восемь суток Сергей Михайлович при современной-то скорости воздушных лайнеров? ”
Судите сами.

Если допустить скорость авиалайнера около 1000 км/час, то за сутки Михалыч отмахал бы целых 24 тыс. километриков.
Умножив на восемь, получается внушительно – 192 тыс. километриков. Какая загадочная цифра.
Почему?
А потому, что расстояние до Луны составляет 384 тыс. километриков, т.е. желто-голубая туманность застряла ровно на полпути к ближайшему спутнику со своей неадекватной цивилизацией.

…Рейс Сантьяго – Буэнос-Айрес – Сан-Пауло – Ресифи – Лиссабон – Амстердам – Варшава – Киев сразу не пришелся по нраву Сергею Михайловичу. Конечно, бывало всякое, но чтобы провести целых трое суток в перелетах? Такое случилось впервые.
О том, что багаж доставят по месту назначения, не могло быть и речи.
Сергей Михайлович еще в Вальпараисо, куда он 4 часа добирался на машине из какой-то деревушки, уловил запашок предстоящих задержек. Упавший духом, он позвонил по телефону своей супруге и сообщил ей следующее:
– Дорогая, ты, разумеется, встречай меня через три дня в Борисполе, но вообще-то встретить не надейся!
Спутница по запутанной жизни С. М. раздраженно спросила:
– Так ты прилетишь в конце-концов или нет? У тебя есть хотя бы билет и где находится твой чёртов Вампирисо? И почему с тобой вечно что-то случается?
– Дорогая, у меня есть билет, я, должно быть, вылетаю вовремя, но не знаю, доставят ли меня в Киев по расписанию, поскольку со мной вечно что-то случается, – промямлил Сергей Михайлович

…Диплом экономиста, который по причине моды Сергей Михайлович приобрел, честно окончив институт инженеров водного транспорта, что на Большой Ордынке, в городе Москве, гнил на одной из полок среди многочисленных бумаг, накопившихся у него за долгие годы.

Сергей Михайлович, привыкший ценить хорошие и плохие цифры, данные и информацию, сведения и заметки, хранившиеся на бумаге.

Он мог с готовностью предоставить Вам, ну скажем, таможенную декларацию, заполненную им в сенегальской столице – Дакаре в марте 1988 года или билет на авиарейс Красноярск – Хабаровск, датированный январем 76-го, также, как и характеристику на матроса рыбоморозильного траулера “Пярнуранд” Никольского С.М. от сентября 80-го.

По этому случаю Татьяна – его жена, держала в квартире специальный мусоросборник в виде ведрообразного яркого таза, куда с периодичностью один раз в году  заставляла  сгребать ненужные бумаги почти плачущего от сожаления супруга.
Очередные три-четыре таза уже ждали своей очереди.

Вместе с дипломом гнили и знания в области экономики, настолько зигзагообразной в нашей стране, что имелась острая необходимость переиздавать учебники на эту тему каждые полгода.
Но одно каноническое утверждение в наиважнейшей области, ставшее догмой, Сергей Михайлович усвоил навечно – производство в области обувной промышленности будет процветать всегда.
Народу требуется обувь.
Даже дикарям сейчас необходимо что-то одевать на ноги, те из всех кож, конечно, предпочли “пуму”
…Самолет опоздал всего на два часа.
Окруженный лицами инков, Сергей Михайлович облегченно вздохнул, когда, наконец-то, приземлился в Буэнос-Айресе.
Слоняясь от скуки по аэропорту в ожидании посадки, Сергей Михайлович бегло окидывал взглядом пассажиров – возможных компаньонов по полету в Бразилию.
Внезапно он остановился.

В толпе мелькнули две лишенных здравого смысла физиономии, в национальности которых ошибиться  было невозможно.
“Эти с туманности, где расположена Украина”, – мелькнула в черепе подлая мыслишка.
Двоим подозреваемым иноспутникам Сергей Михайлович немедленно присвоил позывные – Чук и Чак, или просто – чyкча(к).

Чукчак затравленно забились в уголке стойбища для ожидающих, намертво вцепившись в свои сумки и не спуская с них глаз.
Несомненно, там лежали килограммы алмазов, может, даже “Великий Могол”, и они опасались, что кто-то из пассажиров готовит покушение на их, вовсе не ручную, ручную кладь.
– Господи! – произнес про себя Сергей Михайлович, – посади меня от  них подальше, вплоть до хвоста самолета!

Но в то время Господь Бог был занят более серьёзными делами и не желал отвлекаться на такие мелочи, как пересадка чукчей с места на место.    
Вот почему, как только Сергей Михайлович сел в кресло и пристегнул ремень безопасного падения в самолете, справа от себя через пролёт-проход он обнаружил, что чукчак уже приклеили сундуки под кресла и шарят в мешочках на спинках сидений в поисках сувенирчиков в виде рекламных буклетов.
Ну, а слева от него как раз возле иллюминатора обустраивался какой-то древний дед. Он постоянно ёрзал и был откровенно чем-то недоволен.
С этого фланга также ожидать можно было чего угодно.
– Триста девяносто вторая! – внезапно заорал Чак на весь салон.
Вспомнил, – это точно была триста девяносто вторая! – торжественно и  удовлетворенно повторил он.
“О, Господи! А вдруг он умеет считать до тысячи! Эдак, ведь, до Киева он прокукарекает еще шестьсот восемь раз! – с отчаянием оценивал свое будущее Сергей Михайлович, – может как-нибудь в Амстердаме удастся разминуться”.
– Ну, помнишь, – такие желтые, на клееной подошве, я тогда еще тебе говорил, что они смахивают на пятьдесят два ноль девять “бис”? – не унимался Чак.
– Теперь помню, – подтвердил Чук, – ты еще настаивал, что лучше бы их прострочили. А как тебе сто семнадцать – “И”?
Врут они все про итальянские колодки. У себя, гады, их мастырят!

В дальнейшем разговор перешел на подпятники, заклепки, шнурки, острые мысы, подковки и т.п.
Чукчи оказались украинскими башмачниками. Хуже не придумаешь!
Автодидактов, ползущих по хребтам  PER  ASPERA  AD  ASTRA* за счет знаний других, Сергей Михайлович насмотрелся на флоте.

* Через тернии к звездам (лат.)

Впоследствии выяснилось, что они были посланы в Аргентину на стажировку какой-то киевской обувной фабричушкой.
В этой стране они набирались опыта целых два с половиной месяца!

Ну чего только не бывает на далеком туманном скоплении желтизны с голубым оттенком!
Страной правит Криминал. Скопцы утверждают, что “он хороший”.
Еще бы!
Не хватало только тов. Чикатило в правительственное кресло посадить!

Месячная пенсия очередников за воздухом эквивалентна разовому дневному пайку западного бездомного. 

Подавляющая масса населения туманности исключила из лексикона слово душ и свет, поскольку нет средств на электро и водоснабжение.

А обувная  фабрика, которая кроме лаптей, модели четырехсотлетней давности, кирзовых сапог ГУЛАГовской эпидемии и байкоых тапочек, модных при матушке Екатерине, выпускать ничего другого не способна, посылает двоих дебилов за океан учиться ремеслу сапожников.

Похрапев минут тридцать, старик вернулся к реальной жизни на борту лайнера, что-то пробормотав Сергею Михайловичу по-испански.
Тот, в свою очередь ответил ему по-английски, и, как обычно бывает в таких случаях, они перешли на жесты и мычание.
Старик дал понять, что родом он из Западной Украины.
“Этого мне только не хватало!” – удрученно подумал С.М.
Со своей стороны, он вынужденно признался, что летит в Киев.

Чукчак при слове Киев мгновенно приумолкли, навострив уши и проверяя спрятанные под сидениями баулы.
Дед выражался на такой дикой смеси гуцульско-испанского, что понять и разобрать его слова было весьма сложно, оттого Сергею Михайловичу часто приходилось переспрашивать своего внезапно разговорившегося попутчика.
Дед рассказал, что не был на Украине почти пятьдесят лет, с 1949 года, и перед смертью едет повидать своего брата в какое-то село, недалеко от Мукачево, Львовской области.
– Зови меня Мирон. Мирон Хижняк, – сказал он Сергею Михайловичу перед тем, как самолет приземлился в аэропорту Сан-Пауло.
Здесь они пересаживались на другой лайнер и в ожидании следующего рейса провели целых 6 часов.

Когда компания в составе: Мирон, Сергей Михайлович и чукчак  двинулась на посадку, наступили вторые сутки с момента выезда С.М. из чилийского порта Вальпараисо.
Из Сан-Пауло до Ресифи долетели мгновенно – всего за два часа, успев облизнуться завтраком.
Правда, чукчак за это время попрятали по карманам разовые пластиковые столовые приборы, прихватив заодно и те, что были использованы Мироном и Сергеем Михайловичем.

На борт в Ресифи приняли толпу миссионеров, отправлявшихся в Португалию на симпозиум по теме: “Расширение пределов влияния пятого францисканского листика католической ветви христианского древа на больные умы мусульманских кустов”.
Как известно, в Бразилии доминирует португальский язык, что вполне логично.
В  XVI веке португальские конкистадоры откорректировали языковый барьер, уничтожив коренное население и завезя на плантации негров из Африки, которые быстро научились бормотать как европейцы – жить-то хотелось.

Паря в облаках в окружении монахинь и святых отцов церкви бесподобного Франциска, Сергей Михайлович ощущал себя летящим по небу.

Восьмичасовой перелет – срок немалый, столько времени впустую потерять он не мог и решил пополнить свой багажник хоть какими-то знаниями.
Коллоквиум с чукчами сулил заболевание головного мозга обувным синдромом с последующей деградацией всей системы мышления, поэтому Сергей Михайлович был склонен переключиться на Мирона.
– Эх, Мирон, Мирон! Давненько же ты не был в наших краях! –  начал  осторожно С.М., дабы не вспугнуть раритет, – наверное, уж и не помнишь ничего? Постарел, ведь?
– Не такой уж я и старый, – возмутился дед, – все помню! День в день! Я тебе такое расскажу!

…Отряд, которым командовал Назар Мотрук, попал в плотное кольцо окружения.

Почти 4 года они скитались по лесам, прячась в схронах, совершая набеги небольшими группами на закарпатские села.
В отряде насчитывалось около семидесяти душ, у которых не осталось души.
Сам командир в потрепанном немецком френче, снятом им когда-то с убитого фельдфебеля из дивизии “Нахтигаль”, являлся олицетворением своей “армии”.
Грязный и небритый, в своих стоптанных сапогах, он еле передвигался из последних сил.
Все тяжести и крупные ноши давно были брошены. В руках осталось лишь оружие, в основном винтовки.
Кое-кто нес детище Хуго Шмайссера  или ППД-40*.

*Пистолет-пулемет В.А. Дегтярева, модернизирован в 1944 году.

Все понимали свою обреченность.
Но Назар клятвено пообещал, что выведет своих парней из окружения и спасет их от мести “краснопогонников”.
Мирон Хижняк и его брат Богдан, как и все остальные, надеялись на чудо. Несколько раз они намеревались бежать из отряда, но их всегда останавливала опасность – непосредственная близость войск МВД.
Их расстреляли бы безо всякого следствия.
Кроме Мотрука никто в отряде не знал, что они идут на соединение с людьми Василя Пасько к монастырю святого Юра, расположенному на вершине горы Стыря.

Каменистая гора являлась отличным укрытием монахов от всякой нечисти, поэтому они и обустроили на ее верхней части святую обитель, к которой вела узкая единственная тропа. Только бы успеть!
Наконец, силенки соединились. Событие радостное для всех!
Около двухсот лесных братьев, принявших в монастыре вахту у братьев во Христе, в укреплении такого рода уже кое-что собой представляли, как вооруженная группировка. 
Красные понимали, что рано или поздно у противника закончатся боеприпасы и провиант, и они вынуждены будут сдаться.
Но не вести же осаду монастыря, как в средние века, несколько месяцев кряду!
Поэтому был отдан новый приказ – взять монастырь штурмом, и через несколько дней у подножия Стыри раздались первые выстрелы.
Пасько взял на себя командование соединением.
Зная, что противник будет наступать только вдоль тропы, ведущей к главным воротам, он расположил основные силы именно в той части монастыря.
Трое суток войска МВД, преимущественно ночью, пытались взять монастырь. Тщетно!

Потеряв при этом немалое количество убитыми и ранеными, они прекратили наступление в ожидании подкрепления.
Среди борцов неизвестно за что из несуществующей республики легло замертво около шестидесяти человек.

…Можно вкривь и вкось убеждать себя в том, что Советский Союз, как государственная формация, делал все возможное для сохранения памятников своей истории и архитектуры. Можно этого и не делать.
Но, вероятнее всего, тогда (как и сейчас) в этом аспекте существовала относительная дань международной моде.

Монастырь св. Юра оказался не модным и подвергся бомбардировке с воздуха в течении нескольких часов с последующим артобстрелом  подоспевшего на помощь обоза.

В результате здание оказалось полностью разрушено, а гневные и разъяренные МВД-эшники (они даже за столом такие) ворвались на внутреннюю территорию.
К их удивлению, в расположении святого храма не осталось ни одного человека, лишь его останки.
Словно эльф увел своих соотечественников невидимыми тропами, а может все элементарней и проще – ангелы на крылышках, уклоняясь от крылышек бомбардировщиков, унесли лесных братьев сквозь облака.

Какими там волшебными способами полевой командир Василь Пасько узнал о существовании подземного хода, известно лишь ему и поведавшему об этом хранителю тайны.
Тихие Карпатские горы обладают несколькими особенностями, главной из которых является то, что вода из недр земли выходит на поверхность в самых высоких местах. Вот почему многие поселения местных жителей находятся так высоко в горах, порой даже слишком уединенно.

Во дворе монастыря расположен колодец, в стенке которого на глубине около 5 метров был замаскирован потаенный туннель, ведущий к подземному ходу, длиной в несколько километров.
Весь отряд, прихватив с собой раненых, переправился через этот ход к небольшой речушке.
Монахи готовили для себя тайное отступление на случай серьезного посягательства на их владения разбойников-мирян.
Назар Мотрук свое обещание выполнил.

Мирон рассказал, что высота туннеля и хода были в человеческий рост – такие масштабы были необходимы для снабжения воздухом.
Но самое удивительное оказалось то, что со стороны монастыря был прорыт лишь короткий участок к основанию горы.
Большую часть хода рыли от реки – для удобства выноса земли.

Уж как там святым отшельникам удалось прокалькулировать место стыковки – неизвестно, однако, в этой части хода поперек вырыли довольно длинную галерею, чтобы не “промахнуться” строителям, ведущим прокладку от реки.
Они просчитались лишь на несколько десятков шагов. На этом  месте образовалось нечто похожее на букву  “Z”.
…Времени оставалось мало.
Необходимо было срочно разбредаться в разные стороны небольшими группами.
Богдан решил пробираться в родные места, где впоследствии, пробыв всего несколько дней, он отправился на 7 лет валить сибирский лес.
Это вам не Карпаты!
А Мирон вместе с Назаром и несколькими парнями начали двигаться на север Карпат, в Польшу.
Так братья расстались почти на полвека.
Ну, а монастырь в дальнейшем слегка восстановили и организовали там детский дом.
Страна с ее запасами нефти, газа, алмазов, полезных ископаемых и т.д. всегда была бедной, умудрилась даже стать нищей.
Поэтому в настоящее время несказанно богатой церковной епархией, обладающей огромным количеством дыр в карманах монашеских ряс, необыкновенный исторический памятник религии почти уже полностью восстановлен.

На момент касания взлетной полосы лиссабонского аэропорта покрышками шасси самолета, учитывая разницу во времени, третьи сутки пребывания Сергея Михайловича в лапах авиационных компаний, просыпаясь, начали стучать в дверь его супруги Татьяны, напоминая ей о приготовлении к встрече.
Ожидать очередного перелета в Португалии долго не пришлось.
Наконец, прибыли в амстердамский аэропорт Скипхол.

Голландское небо, хотя и было мрачноватым, но казалось таким знакомым и близким.
До туманности, где расползлась Украина, оставалось совсем немного.
Учитывая то, что в Варшаве предстояло просидеть всего четыре часа, Сергей Михайлович подумал, что ошибся в отношении задержек и прилетит в Борисполь по расписанию.
Тут же у него резко кольнуло под ложечкой, под мышечкой и под зад…
“Странно, – кумекал Сергей Михайлович, – я чувствую опасность!
Но где она? Откуда? ”

Все происходило как обычно – регистрация, где каждый старался оказаться первым, приветливые лица экипажа, уж слишком замученно-улыбчатые, суетливая раскладка по полкам ручной клади, поиск своих мест и тщательная сверка с билетом.
Все происходило как обычно...
Сергей Михайлович уселся у окна.
Мирон, успев обменяться с кем-то местами, рухнул в соседнее кресло.
В Аргентине он владел фермой, где разводил овец и держал около сорока работников.
Его дочь, невероятно зажимистая женщина, решив сэкономить деньги, купила отцу такой неудобный билет.
Мирон все время сетовал на нее за это, приговаривая, что ведьма даже раз в полвека не смогла угодить родителю.
Он резонно сообразил, что в такой обстановке явно оптимальней будет примкнуть к Сергею Михайловичу, – по крайней мере до Украины уж точно долетишь.
Впоследствии тактика Мирона окажется более, чем оправданной.
Чукчи где-то подзатерялись, что настораживало.
Поначалу, набычившись и напрягшись, самолет рванул, словно лошадь на бегах, и пегасом взмыл ввысь.
Не успели перевести дух, как лайнер невероятно резко накренился на левое крыло и пошел на разворот.
Наклон был до того стремительным, что откуда-то посыпались сумки, где-то раздались крики, а кто-то выскочил из своего кресла, проигнорировав предупреждение о пристегивании ремнями.

Сквозь стекло иллюминатора Сергей Михайлович с ужасом заметил, как из турбины двигателя, что под правым крылом, валит черный дым, и вырываются языки пламени.
Самолет все более кренился.

Опытные пилоты старались свести к минимуму радиус разворота для выхода на вынужденную аварийную посадку.

Вот когда Сергей Михайлович осознал – что чувствуют пассажиры авиалайнера перед…

Впрочем, времени подумать было не так уж и много, только-только и успел помолиться.
В висках ритмично стучала надежда на благополучный исход.
“Если выживу, то в Киев пойду пешком”, – зачем-то пообещал себе Сергей Михайлович.
Это обещание он мгновенно забыл (и правильно сделал ввиду проблем с визами) сразу после того, как самолет коснулся земли, и заскрипели тормоза.
Остановились где-то далеко от здания аэропорта.
Дым, валивший из турбины, заволакивал посадочную полосу.
Странно, но паники не было – все переводили дыхание после счастливой посадки.

К лайнеру неслись десятки пожарных машин, автобусов, легковых автомобилей сервиса аэропорта, скорой помощи.
Выходы из самолета уже оборудовали специальными лестницами, а также были открыты  AD  LIBITUM*  и  двери аварийных трапов.

*По желанию, на выбор (лат).

Сергей Михайлович в целях опробования (когда еще придется в жизни это совершить) предпочел воспользоваться последними.
По мягкой надувной дорожке он, будто ребенок на пляже, скатился вниз, где его приняли  заботливые служащие, сразу же поинтересовавшиеся его самочувствием.

Транспорта вокруг было столько, что казалось, сюда съехалась вся Европа.
Кое-где уже начали снимать операторы, вездесущие репортеры брали у отдельных пассажиров интервью.
Сергей Михайлович и сам был бы не прочь произнести несколько слов, но его могли неправильно понять и оценить определенные круги и дуги, дежурившие на далекой туманности, снова закрыть визу и сделать из него “невыпускного”.

В совершенно пустом автобусе С.М. и неразлучный Мирон прибыли в здание аэропорта.
У стойки авиакомпании  КLM  они начали выяснять свое будущее.
К этому моменту подоспели целые и невредимые чукчи.

Правила авиакомпании гласили, что пассажиры будут отправлены по назначению – тем же рейсом, независимо от того, через сколько времени он состоится.
Ну, а все претензии принимаются в отдельном порядке по установленному образцу.
Сергей Михайлович выяснил, что указанный рейс на Варшаву будет выполняться только через двое суток.
Ему предложили пожить в Амстердаме бесплатно в 5-ти звездочном отеле с трехразовым питанием на сумму около 150 долларов США в каждый день, вакантной доставкой в любое время из аэропорта в отель и обратно, а так же возможностью беспрепятственного перемещения по всей стране.
Вы бы не согласились?

Вот и Сергей Михайлович сразу тоже согласился, проинформировав Мирона, который везде семенил рядом.
Чукчак уговаривать также не пришлось – те, как узнали про бесплатную кормежку, тут же подхватили алмазные сундуки и стремглав бросились искать выход.
Получив специальные пластиковые карточки, вся компания совершенно свободно миновала иммиграционный контроль и вскоре уселась в подкативший ярко-голубой автобус с надписью “КLМ”.
Авиакомпания  владеет сетью своих отелей,  транспортом  и  другими видами услуг и сервиса для удобства перемещения пассажиров.
Когда минут через сорок автобус остановился на какой-то площади, и водитель указал на отель.
Воздушное приключение в Голландских высотах улетело на 2-й план.

Администратор отеля, поочередно оформив вновь прибывших, снова раздала всем пластиковые карточки и объяснила, как проследовать к своим номерам.
Сунув карточку, Сергей Михайлович открыл номер.
“Неплохо, – мелькнула мысль. Огромный двухкомнатный номер, телевизоры, бары, холодильник и т.д. – здесь могли бы разместиться человек шестьдесят”, – прикинул С.М.
Вспомнилось, как они, будучи курсантами, спали в колхозном бараке во время уборки картошки.
Сергей Михайлович включил телевизор и тут же увидел свой самолет с дымящимся двигателем и суетящимися вокруг него людьми.
Он немедленно позвонил своей супруге.
– Дорогая! Ты пока меня не встречай. У нас загорелся самолет, так что я денька два поживу в Амстердаме! Можешь посмотреть про нас по телевизору в бурлящих новостях! – гордо и торжественно произнес С.М
– Пошел ты к чёрту! – ответила его надежная опора и бросила трубку.
Сергей Михайлович расстроился, но ненадолго.
“Шут с ней…  с визой! Надо было сунуть свою ноздрю в телекамеру, может тогда она бы и поверила”, – успел подумать он, и заснул, совершенно выбившийся из сил.

Жизнь на улицах Амстердама начинает бурлить после десяти часов вечера, и надо признать, что такое расписание на поверхности земной коры характерно не только для этого сказочно красивого города.

Проснувшись от чукотского стука в дверь, Сергей Михайлович отправился вместе с ними бродить по улочкам города.
Мирон, естественно,  забаррикадировался в номере.
Под каким-то предлогом Сергей Михайлович улизнул от башмачников и наслаждался одиночеством.

Вскоре он купил билет на речной теплоход, где до утра любовался старинными местами Амстердама, расположенными вдоль его каналов.
Как славно было сидеть на палубе судна, потягивая пиво среди пестрой публики со всего света, где царило лишь одно веселье!
Завтрак в ресторане отеля среди журчащих фонтанчиков превзошел все ожидания.
Вместо денег Сергей Михайлович протянул официанту пластиковую карточку, выданную в аэропорту, которую тот с поклоном вернул ему через минуту.
“Так можно полыхать в воздухе три-четыре раза в месяц”, – мелькнула  мысль перед тем, как он заснул с улыбкой на лице.

После обеда Сергей Михайлович посетил церковь Святого Николая, основанную в 1886 году, и поехал в Аалсмеер – небольшой живописный городишко на берегу красивого озера в 5-ти километрах от Амстердама.

Пару раз он прогуливался по амстердамским улочкам вместе с Мироном.
Сергей Михайлович уже настолько привык к нему, что казалось, они провели с ним вдвоем не один месяц.

Наверняка, амстердамские ратуши имели свой, какой-то особенный механизм. Вот почему их часы двигались так быстро, и время, отведенное “страдальцам” в этом городе, пролетело мгновенно.
Наступил день отлета в Варшаву.
При регистрации билетов их спросили о претензиях к авиакомпании KLM, ввиду задержки самолета.
Даже чукчак отказались требовать, какую бы то ни было, компенсацию!
Это ли не показатель качества сервиса и предоставленных услуг?
В Польшу прибыли на одном дыхании (так хорошо дышалось!).
Конечно, это была еще не родная туманность, но уже своя в доску зона Галактики.
В аэропорту предстояло навести справки о последнем перелете.
На указанное время заканчивались уже шестые сутки с момента вылета Сергея Михайловича из чилийского Сантьяго.

В бюро информации несчастным сообщили, что следующий рейс Варшава – Киев авиакомпании  KLM состоится только … через два дня.
Разумеется, возмущению квартета не было предела.
Однако, взгляните на карту, и Вы догадаетесь, что Варшава находится на довольно приличном расстоянии от Голландии.
Именно поэтому в Польше уже появились альтернативные варианты.
Их оказалось два.
Им предложили либо отправиться в Киев поездом на следующий день вечером, либо через день рано утром, но уже самолетом в Москву (Шереметьево 2) с пересадкой на другой (опять!!!) самолет: Москва (Шереметьево 1) – Киев (Борисполь).
Кстати, самолет из Москвы в столицу Украины прилетал на несколько часов раньше прибытия поезда.
И, тем не менее, Сергей Михайлович выбрал поезд.
Но не тут-то было!

Узнав, что ему придется делить купе с чукчами, он отказался и выбрал запасной аэродром. 
Ну, а Мирон  вообще ничего не выбирал, за него все сделал С.М.
Вскоре они подхватили сумки и двинулись к выходу из аэровокзала –  для пассажиров, прибывших с западной стороны, он был свободен.
У самого выхода стоял пожилой мужчина, довольно неплохо одетый.
Он предложил свой транспорт и мгновенно чем-то понравился Сергею Михайловичу.
Его звали Тадеуш.

Взяв со своих пассажиров за сервис всего 5 U$D, Тадеуш привез их в отличный пригородный мотель с хорошими номерами, стоившими в сутки около 20 долларов.
Уже темнело, поэтому ехать никуда не хотелось.

Водитель поведал Сергею Михайловичу, что он один воспитывает внука, дополнительный заработок – на карманные расходы – весьма неплохое подспорье, поэтому “если пан не против”, то за 25 долларов завтра он весь день будет в его распоряжении.

“Пежо 605” Тадеуша был в отличном состоянии, так что, быстро смекнув о заведомо бoльших расходах на такси, Сергей Михайлович без колебаний согласился и заказал себе машину на 10 часов утра.
Вдвоем с Мироном они поужинали, вспоминая Чука и Чака.
Те, скорее всего, остались ночевать на привокзальных скамеечках, а может и на шпалах – в Польше уже за все нужно было платить свои, кровные.
В конце-концов, сами выбирали вариант.
Домой Сергей Михайлович предпочел пока не звонить – получив сообщение о его местонахождении в варшавском мотеле, супруга просто перережет скальпелем вены у телефонного шнура.
Назавтра Сергею Михайловичу предстояло наслаждение пребыванием в еще одном прекрасном городе в течение целого дня, который ему отвела судьба и боинговская турбина.
Нет ничего удивительного в том, что этот день он запомнил на всю жизнь, почти по часам. 
Тадеуш постучал в номер ровно в 10 часов утра по Варшаве.
“Я в нем не ошибся”, – подумал Сергей Михайлович, открывая дверь.
Вместе они отправились завтракать.

Тадеуш познакомил Сергея Михайловича с барменом – развеселым мужчиной неопределенного возраста, которого звали Яцек.
Похоже, Тадеуш был здесь своим человеком.

Пока болтали за кофе, на экране телевизора появился анонс о предстоящих автогонках Формулы 1.
Сергей Михайлович не мог пропустить такую трансляцию.
Тадеуш это только приветствовал – счетчик-то уже защелкал.
В начале первого собрались в город.
Он уже отметил что так же пришелся по душе пану Тадеушу.
– Приходите сегодня вечером, – пригласил Сергея Михайловича Яцек, –  пан Зденек будет отмечать один из его многочисленных дней рождения!
По дороге в центр Тадеуш поведал Сергею Михайловичу, что когда-то Яцек был гитаристом, играл даже в известной гданьской рок-группе  “Порт”.

Сергей Михайлович бывал в Гданьске и немного удивил Тадеуша своими знаниями о том, что “Порт”, как и “Три короны” были созданы по инициативе брата польской музыкальной легенды Анжея Зелинского (руководителя ансамбля  “Червоны гитары”) – Яцека.
– Уж не тот ли Яцек? – спросил он.
– Нет, – засмеялся Тадеуш, – просто они тезки.
– А кто такой Зденек? – снова осведомился Сергей Михайлович.
– О,  это уникальный человек! Он вроде как руководитель охраны сразу нескольких отелей для иностранцев, в том числе и “Интермотеля”, где Вы остановились.
Ну, куда прикажете, пан Сержи? – спросил Тадеуш.
– Поедем в хороший цветочный магазин, – попросил его С. М.

На одном из проспектов они остановились у довольно большой по размерам цветочной лавки с приятным названием “У Агнешки”.
Сама хозяйка вышла их встречать – солидная стройная дама с ясной приветливой улыбкой на лице в безупречном деловом костюме. 
Сразу же бросалось в глаза, что клиент для нее – смысл работы, следовательно, Агнешка являлась профессионалом.

Как старые знакомые, они перемолвились несколькими словами с Тадеушем.
Затем Агнешка спросила у Сергея Михайловича:
– Чем я могу помочь пану?
– Мне необходимы цветы для единственной женщины моего довольно вместительного сердца, – возвышенно ответил С.М.
– Какие бы Вы пожелали? – поинтересовалась Агнешка.
– Те, что покрупнее и покрасивее. И, желательно, их оформить как-то поикебанней, – со знанием толка в таком тонком деле подвел итог Сергей Михайлович, – Тадеуш заедет за ними завтра утром.
– Все будет сделано! Вот только жаль, что в Вашем сердце не нашлось места для других дам, – проворковала Агнешка.
– Это почему же? – удивился он.
– Тогда Вы покупали бы цветы у меня чаще, – резонно заметила она.
Из окна автомашины Сергей Михайлович любовался Варшавой.
В дальнейшем они посетили азиатский базар вьетнамских меньшинств и китайских большинств.
По пути С.М. приобрел себе жилетку – очень уважаемый им атрибут верхней одежды. 
А уже после скромного обеда в ресторанчике под открытым небом Сергей Михайлович попросил Тадеуша отвезти его в старый город –    одно из любимых им мест в Варшаве.
Договорились, что Тадеуш заедет за ним около семи вечера, перед тем, как пойти на встречу в баре мотеля, назначенную на 21.00.
Вот и Старо Място.
Вначале посетив собор Святого Яна, Сергей Михайлович отправился на площадь Рынка, затем свернул на улицу Узкий Дунай.
Какое это было наслаждение!
Он бродил по мостовым города и представлял себя в средних веках. 
“Вот на углу стоит слепой шарманщик, а недалеко от него, на площади, шапито готовит представление, смотритель зажигает уличные фонари, мимо на коне проезжает высокомерный рыцарь, а две торговки, ругаясь, спорят между собой”.

Сергей Михайлович спустился в винный погребок с милейшей вывеской “Под ясенями”.
Он заказал для себя “Мозельского”, и человек в старинном кафтане поставил перед ним на дубовый стол глиняный кувшин вина и тарелку с сыром.
С.М. закурил сигару и подумал, что жить все-таки стоит.
Он не хотел выходить из погребка и готов был сидеть там сколько угодно. Сидеть и мечтать.
Как обычно, Тадеуш подъехал вовремя.
– Отвези, пожалуйста, меня в мотель и не забудь завтра утром забрать цветы перед поездкой в аэропорт.
Кстати, в котором часу прелестная Агнешка откроет свое заведение, ведь самолет вылетает в девять утра? – спросил Сергей Михайлович.
– Не волнуйтесь, пан Сержи, у нее для таких случаев имеется особый порученец, – успокоил его Тадеуш.
– А удобно ли идти на день рождения к незнакомому человеку, да и подарок нужен? – заволновался С.М.
– Очень даже удобно. Никакого подарка не нужно. Сами все увидите! –  с этими словами, попрощавшись до утра, он уехал.
Настала пора запускать в свет бывшего легионера.
Кроме того, по всей видимости, у него еще остался какой-то запас польских слов.
Фермерский храп звучал тяжелым (hard) роком хижняковской судьбы на весь коридор.
– Вставай, Миронушка, – расталкивал деда Сергей Михайлович, –  нас еще ждут кое-какие дела!
Через полчаса они вошли в просторный бар, собравший представителей со всего света, волею случая оказавшихся в трактире на полпути между Востоком и Западом.
– Пан Сержи! – издали приветствовал Михайловича Яцек, – прошу Вас.
С этими словами бармен повел его и Мирона к отдельному столику, спрятавшемуся за ширмой, где разместились двое мужчин и нескромно белокурая небесно-польская красавица.
Яцек всех представил.
Ирландский репортер – мистер Мак-Ниш уже несколько дней околачивался в Польше, празднуя сдачу в набор своевременный материал для дублинского ежемесячного журнала “Irish Bell” под актуальнейшим названием “Ликвидация тягчайших коротких замыканий, поразивших Польшу еще при короле Сигизмунде III опытнейшим электриком Лехом Валенсой”.
Виновник торжества – он же начальник охраны “Интермотеля”, Зденек Касперчак являлся бронзовым призером чемпионата Европы-86 по боксу в полутяжелом весе.
Ну, и паночка Здислава или просто Зося – его, так сказать, подруга.    
Сергей Михайлович представился судовым инженером-электриком из  норвежской компании “HOЁGH  LINE”.
Мирон был преподнесен к столу аргентинским фермером-овцеводом. Бар-гитарист Яцек пообещал подсесть позже и ушел давать наставления своему заместителю.
– С днем рождения, пан Зденек! Позвольте угостить Вас шампанским? – произнес Сергей Михайлович.
– Да бросьте Вы, пан Сержи! Присаживайтесь, будьте как дома! – по свойски пригласил его тот.

Несмотря на откровенно “идентичный” род  занятий участников застолья, компания очень понравилась Сергею Михайловичу, – вновь оказался прав Тадеуш.
К полуночи раскрасневшийся Мак-Ниш, обняв Сергея Михайловича, толковал ему, что ирландская республиканская армия – IRA вовсе никакие не террористы, а локальный филиал Красного Креста.
А в ответ Сергей Михайлович припомнил, что, как-то распивая водку с декабристом Кюхельбекером в тверском ресторане “У Яра”, они встретили прямо там же главу организации “Народная расправа” господина Нечаева, милейшего человека, автора “Катехизиса революционера”, которого побаивался даже первый анархист России – Бакунин. 
Знал бы Петр Могила, что к его религиозному труду приклеили орудие атеизма – словцо “революционер”, вскочил бы из этой самой могилы.
Сергей Михайлович настойчиво убеждал ирландского репортера, что  “Народная расправа” – недвижущийся (т.е. статический – прим.авт.) фонд помощи трудящимся. 

Яцек, быстро наверстав упущенное, бросился в волны воспоминаний музыкальных течений.
Тот всем поведал, икая через слово, как однажды в дуэте с вокалистом  группы  “Deep Purple” –  Дэвидом Коперфилдом они открывали “на ура” неофициальную часть фестиваля в Сопоте.
Веселый Касперчак вспомнил кое-какие подробности про нашумевшее ограбление сберкассы в Кракове.

Наконец, так сказать подруга, со слезами на глазах вылила на стол мемуары о том, как однажды она переспала с одним из членов Совета Директоров концерна VOLVO – господином Йоргенсеном.
Пустившийся было в пляс Мирон тоже не ударил в грязь лицом, и уже к третьему часу утра выдавил историю про повешенного на дубовом суку председателя одного из закарпатских коллективных хозяйств.
Пирушка удалась на славу. Улеглись спать в пятом часу.
А уже в семь утра настойчивый стук в дверь Тадеуша полуподнял на ноги путешественников на телескопную туманность.
Сергей Михайлович с удивлением заметил, что из бумажника не убежал ни один buck.
– Кто же платил? – спросил он Тадеуша.
– Все за счет охраны заведения, – с улыбкой произнес тот.
Мирона пришлось внедрять в авто на руках.
Тадеуш довел их почти до трапа самолета.
Роскошный букет – произведение Агнешки, был передан в заботливые руки стюардесс.
Сергей Михайлович прощался с Тадеушем с чувством сожаления.
Мирон по понятной причине не прощался.
Вскоре их тела рухнули в кресла самолета.
– В Москву! – отпиваясь селитёрской, произнес историко-географический монолог то ли  из чеховских “Трех братьев”, то ли из “Зарослей черешни” того же автора Сергей Михайлович, рискуя выдать окружающим направление своего полета.
В целях конспирации Мирон не храпел, лишь сладко улыбаясь во сне.
Только Сергею Михайловичу было известно, что ему снились горящие карпатские хаты и вереницы подвешенных за ноги председателей со всей Западной Украины.

…И все-таки Мирона выследили, несмотря на то, что Комитеты давно изменились.

Это были уже не те Комитеты, да и профессиональные археологи, работавшие в них и умевшие покопаться в нижнем бельишке населения, давно ушли, остались одни любители.
“Но, ГБ есть ГБ”, – как сказал бы БГ, тоже в свое время невыпускной.

Возможно, Мирон числился в каких-то справочниках при архивах Интерпола, а может в хитро замаскированных под урны-плевательницы наблюдательных компьютерных системах.

Но, так или иначе, при прохождении иммиграционного контроля в Шереметьевском аэропорту, капитан пограничной службы подошел к нему и  спросил:
– Мирон Хижняк?
Тот утвердительно кивнул.
– Сожалею, но Вам запрещен въезд в нашу страну, – произнес капитан,  – в противном случае мы вынуждены будем передать Вас соответствующим (чему?) органам!
– Но что же мне делать? – взмолился еще более постаревший дед.
– Возвращаться обратно, – пожал плечами офицер.
Мирон жалобно посмотрел на Сергея Михайловича.
– Жди меня здесь, Мирон, я вернусь за тобой, – сказал он и, быстро пройдя необходимые формальности, отправился искать управление иммиграционной службы.
На этот раз Сергею Михайловичу повезло.
Буквально через минуту он столкнулся с полковником-пограничником, седеющим мужчиной в новом мундире.
Такого не проведешь!
– Господин полковник, не могли бы Вы уделить мне 28 секунд? –  спросил фельдмаршала Сергей Михайлович.
– Слушаю Вас, а почему именно 28? – осведомился тот в свою очередь.
– 29 – это чрезвычайно близко к 30-ти. 30 – это уже полминуты, –   многовато для птицы такого полета. Ну, а за 20 я просто не успею, –   вполне серьезно ответил Сергей Михайлович. 
Полковник улыбнулся.
– Я уделю Вам столько времени, сколько будет необходимо, – просто подытожил он.
– Моему попутчику необходима трехчасовая  российская виза, –  начал Сергей Михайлович.
– Ну что ж, это уже интересно! – сказал военный.
Сергей Михайлович кратко изложил ему суть дела.
Тот попросил его подождать и отправился копаться в белье Мирона, которое тот носил, прячась в карпатских схронах.
Вернувшись минут  через 10, полковник настоятельно подчеркнул:
– Дело тухлое, но не гиблое!
– Может 100 долларов США немного освежат его? – осторожно спросил Сергей Михайлович.
– Как Вы смеете! – здесь полковник явно переигрывал, – подкупать должностное лицо при исполнении служебных обязанностей?! – с этими словами он протянул С.М. листик бумаги, где было нацарапано:
“150”.
– Сдачу дочке – на  “Сникерсы”, – Сергей Михайлович протянул ему  200 долларов США.
– Внучке! – поправил полковник, и они отправились в представительство российского консульства.
Полковник отсутствовал с полчаса.
Он вышел, держа в руке какую-то бумагу, и произнес:
– Вот документ, оформленный на Ваше имя.
Вы являетесь сопровождающим г-на Мирона Хижняка, гражданина Аргентины из аэропорта Шереметьево 2 в аэропорт Шереметьево 1.
Здесь указано, что он, будучи транзитным пассажиром, не имеет права перемещения по территории России.
Вся ответственность за нарушение ложится на Вас.
Персонально Вам скажу, что он был еще тем хулиганом!
Но, как говорится, – за давностью лет!
Сергей Михайлович поблагодарил хорошего человека.
Радости Мирона не было предела!
Он вернул Сергею Михайловичу деньги и тут же заплатил таксисту 50 долларов за несколько километров от “Ш” до “Ш”.
Цена, надо признать, также инопланетная! 
До Киева долетели без падений и возгораний.
Также безо всяких проблем выпустили Мирона на вольные украинские просторы Боришпольские пограничники – все-таки за одни и те же вилы боролись!
Они с улыбкой  попрощались.

Ну, а часы Сергея Михайловича начали отсчитывать девятые сутки полета. 
Стоп, Стоп, Стоп!!!
Прямо у выхода его ждала Татьяна, которой он немедленно преподнес варшавский букет цветов.
– Я уже все знаю, – произнесла она, поцеловав его, как обычно, ничем не выдавая своей радости.

…Иногда супруга спрашивает Сергея Михайловича:
– Почему ты так редко даришь мне цветы?

В ответ Сергей Михайлович закрывает глаза и мнимую переднюю дверцу машины, после чего тихо шепчет:
– Поехали, Тадеуш!